Порог греха

Таким же багрянцем занялся и новый день после того, когда тело отца куда-то увезли. Как похожим был свет того утра на нынешний закат за стенами этой тюрьмы на колёсах. Мелькнув белым домотканым платком с вышитыми на нем красными аистами, в рдяном сумраке растворилась мама.

Всю ночь Алесь и Павлинка, не сомкнув глаз, бедовали на полке, сработанной из грубых неотесанных досок. Павлинка иногда плакала, прижавшись головой к плечику братишки. Алесь нежно гладил её волосы и тоже давился слезами. Вагон качался. Колёса железно стучали. На разных полках слышались вздохи, бормотанье и стоны.

…Грохот откатившейся утром вагонной двери воспалил в ребячьих сердцах огонёк надежды, но тут же и заглушил её. Мама не вернулась. Окружающие люди поглядывали на детей с молчаливым сочувствием. Только одна женщина, проходя мимо, вполголоса посоветовала: «По вагонам пошукайте, покличьте».

Взявшись за руки, они пошли вдоль состава, выглядывая среди вышедших на прогулку переселенцев родное лицо. Может быть, мама перепутала ночью вагон и теперь тоже ищет их. Они несколько раз обошли поезд из одного конца в другой, но мамы нигде не было. И вдруг Павлинку осенило: надо идти к начальнику эшелона. Ведь именно к нему увели маму в конце вчерашнего дня.

Возле вагона с плакатом прохаживался солдат. Гимнастёрка и шаровары наглажены. Хромовые сапоги сияют чёрным глянцем. Карабин не свисает с плеча, а крепко прижат к нему. Фуражка – прямо на голове, а не на затылке и не набекрень. Такой опрятный вид охранника вызывал почтительное доверие.

– Здравствуйте, дяденька солдат, – поприветствовала Павлинка голосом, которым дети обычно просят подаяние. – Как нам найти начальника поезда?

– Здоровэньки булы, – Солдат некоторое время разглядывал детей. На дивчинке ситцевое платьице в горошек. Вязаный жакет. Белые носочки и туфельки. Хлопчик – в штанишках до колен, пиджачке и рубашке, расшитой на груди. На ногах добротные ботинки. Ухоженные, чистенькие детинки.

Карие глаза солдата приветливо сощурились и концы пшеничных усов смешливо заморгали.

– А на що вин вам?

– У нас мама пропала.

– Як пропала? Колы?

– Вчера вечером. Пришёл какой-то дяденька солдат. Сказал: начальник вызывает. И увёл маму. И вот нет её. И мы нигде её найти не можем.

Павлинка заплакала. Зашмыгал носом и Алесь.

– Погодь, погодь, дивчинка, – солдат погладил худенькое плечико Павлинки. – Нэ разводы сырость. Як всэ було?

По мере того, как Павлинка, давясь слезами, рассказывала, глаза солдата наполнялись темнотой и усы нервно дёргались.

– Бойца-то запомныли, чи ни?

– Он пьяный был. Мордатый такой. Грязный. Маму торопил: «Давай мамка, давай». Да вот же он! – почти вскрикнула Павлинка, показывая рукой, и даже сделала несколько шажков в сторону поезда. В тамбуре вагона, прицепленного к вагону начальника поезда, солдат справлял малую нужду, не обращая внимания на людей, проходящих мимо. Скотское поведение охранника и остановило Павлинку. Она стыдливо прикрыла лицо ладонью и отвернулась.

– От свыня так свыня. Зовсим совист загубыв. – Усатый плюнул и загородил собою охранника от глаз Алеся, который оторопело смотрел на это явление взрослого мужского бесстыдства.

– Ось шо дитятки мои. – Солдат привлёк к себе Алеся и Павлинку. – Нэ ходить туды. Нэ шукайтэ начальника. Плохи это люды. И у вагон не вэртайтэсь. Во-о-он бачитэ хаткы, – он показал рукой по ходу поезда, – то киломэтрив тры, а бо пьять. Тамо город. Туды вам трэба иты. Тамо милиция. Пошукаете милицию. Про всэ расскажите. А сюды, – солдат кивнул на вагон с плакатом, – ни-ни. Загыбныте як и мамка. Йдить до паравозу. У мэнэ смэна скоро. Я швыдко повэрнусь. Звуть меня дядько Тарас.

Солдат достал из кармана шаровар белый платок, развернул его и протянул Алесю и Павлинке несколько кусочков колотого сахара.

– Берыте. Ничого, ничого. Дэржить хвист пистолэтом. – Карие глаза его потеплели. – Ну, йдить соби.

От паровоза несло густым теплом и остро пахло разогревшейся смазкой. Он сипел, пыхал паром и казался живым.

Павлинка и Алесь с истовым интересом разглядывали его, опасаясь, как бы охрана не прогнала их. Но два солдата, сидевшие впереди паровоза на рельсах, о чём-то оживленно говорили, не обращая на детей особого внимания. Ни они первые, ни они последние приходят поглазеть на этот большой диковинный самовар на колёсах.

Вскоре появился дядя Тарас. Кивнул охранникам: ребятишки со мной. Те, ухмыляясь, понимающе покивали в ответ. По разным надобностям водили солдаты пассажиров в кусты.

– Ну вот, – сказал дядя Тарас, когда они отошли от состава на приличное расстояние, – тэперь тикайте у лис. Сховайтэсь пока поезд нэ уйдёть. Потом йдыть у город, у милицию.

– Спасибо вам, дядя Тарас, – поблагодарила Павлинка, – пусть Господь воздаст вам за доброту.

Солдат махнул рукой и быстрыми шагами пошёл вдоль железнодорожного полотна, чтобы обойти поезд с другой стороны.