Порок сердца

тотчас начинают пинать пять пар ног. Девочка, за которую он вступился, в ужасе стоит метрах в

десяти от этого месива и тихонько скулит. Толпа со снимающими мобилами в руках уважительно

обтекает место драки. Пожилая женщина, видимо встречающая свое чадо с концерта, пытается как-

то образумить избивающих, виснет у одного из них на руке. Но волки уже учуяли запах крови, и

через секунду эта женщина лежит спиной на асфальте. Егор видит это уже на бегу, боковым

зрением, он торпедой врезается в кучку хулиганов и несколькими ударами укладывает троих,

причем у одного из упавших на секунду слетает повязка с лица, и Егор видит его перекошенную от

боли и страха физиономию. Он отвлекается и получает в глаз. Боль, искры. Егор кричит. Он

страшен, он прекрасен. Бойцы орут на него:

— Ты что, дурак? Это ж эмо-чмошники! Мы же им вкус к жизни прививаем!

Недобитый эмо-бой в сеточке вскакивает, как резвый козлик, и вцепляется в горло одному из

мучителей. Теперь перед Егором всего два противника: маленький и крепкий в бандане,

закрывающей низ лица, и раскрасневшийся блондин в футболке «СССР», с умными холодными

глазами, под которыми повязана арафатка.

— Да кто вы такие? — хрипло кричит Егор.

— Не твое дело, — резко отвечает блондин. А крепыш добавляет:

— Проваливай.

— Ну уж нет.

Егор бьет крепыша ногой в грудь, но тот юрко уворачивается. Зато прямой правый Егора

сбивает блондина с ног. Из сломанного носа на асфальт капает кровь. Блондин всхлипывает:

— Сука, ты покойник.

— Эй, заканчивайте, — кричат из толпы, но снимать не прекращают и близко не подходят.

Егор оборачивается на пронзительный крик и видит, как сквозь толпу к нему бежит Кити,

размахивая над головой сумкой-почтальонкой. Он видит краем глаза, как к блондину подбегает

девушка и сует ему в руку пульверизатор и зажигалку. Егор оборачивается и получает в лицо струю

огня. Он слышит свою боль, слышит, как горят кожа его лица, волосы и захлопнувшиеся веки, и не

слышит своего предсмертного крика. Горло Егора исторгает настоящий эмо-скрим — рык,

переходящий в ультразвук, от которого лопаются резонирующие перепонки и по телу бегут цунами

страха. Мир взрывается огненным шаром.

Тренированное доброе сердце спортсмена, которому не страшны любые физические нагрузки,

не вынесло боли и страха и разорвалось. Юноша с головой-факелом упал на колени и умер.

Наступила полная тишина. Толпа завороженно молчала и смотрела на место, где только что шла

драка, а теперь лежало мертвое тело, над которым рыдала несчастная Кити.

— Вот они, не дайте им уйти! — проснулся кто-то.

И правда, за круглую станцию метро улепетывала стайка разноцветных агрессоров. Человек

двадцать из толпы сорвались в погоню, но поздно — юных террористов след простыл.

— Ой, горе-то какое, — сокрушенно шептала женщина, поучаствовавшая в побоище. —

Убили мальчика, ни за что убили.

Она заглянула в глаза Кити, которая стояла на коленях рядом с Егором и уже не рыдала, а чуть

слышно по-бабьи выла, покачиваясь из стороны в сторону. Женщина в ужасе отшатнулась — в

зрачках Кити кружился и хохотал отвратительный красный клоун.

ГЛАВА 3

Познакомься с Эмобоем

Клоун смотрел прямо на Егора. Его лицо нависло так близко, что стало видно каждую

раскрытую пору-нору на красном носу. Егора поразило, что нос — огромный алый нос

невозможного для человека размера — был настоящим, а не приделанным. А рядом — красные

жирные дряблые щеки, маленькие любопытные лиловые глазки, густо подведенные черным, и

огромный оранжевый рот до ушей-вареников. «Какой кошмар! — подумал Егор. — Ненавижу

клоунов. Нужно просто ущипнуть себя и проснуться». Но ничего не получилось. То ли щека

онемела, то ли он продолжал спать. «Крепкий утренний сон», — подумал он, закрыл и опять

открыл глаза, вернее, один глаз, второй почему-то не открывался. Клоун не исчез, просто отошел и

стоял теперь метрах в трех от Егора. Круглый, как бочонок, в дурацком полосатом красно-белом

трико и красном жилете, он нервно пристукивал по земле красными же великанскими башмаками.

На голове у него пионерским костром развевалась огненно-рыжая шевелюра.

— Пора вставать, герой! Светлеет уж восток, и я проголодался. Люблю повеселиться,

особенно пожрать, двумя-тремя батонами в зубах поковырять.

Егор ничего не чувствовал и не помнил. Он сидел на улице, привалившись спиной к грязно-

розовой стене. Было довольно светло, хотя на небе солнца не видать и все, что находилось дальше

десяти шагов, утопало в густом розоватом утреннем тумане.

— Где я? Где Кити?

— Ха-ха! А почему не «кто я»?

— Кто ты?

— Нет — кто ты?

— Что за бред? Я — Егор Трушин.

— Его-о-ор?! Нет, братец, ты точно не Егор. Тот парень уже часов шесть как в морге. Его ты

альтер эго! Тебя зовут Эгор. Врубон?

Егор решил не отвечать безумному уроду, встать и уйти. Надо добраться до дома, поспать, а

утром он все вспомнит и во всем разберется. Он резко поднялся на ноги… Кошмар продолжался.

Во-первых, он не узнавал своего тела, своего любимого, могучего, послушного тела пловца. Ему

показалось, что он весь ссохся, как рыбий скелетик, или что его засунули в бутылку с тонким