Порох и соль

Да, Донер плевался, рассматривая четыре бронзовые чушки на старых лафетах, поднятые на борт глухой ночью. Да, Хорне согласился с ним сразу, но выбирать не приходилось. По четыре пушки на борт – лучше, чем по две. Хуже оказалось только с огневым припасом. До Мбойе они стреляли по три раза с каждого орудия, проверяя и налаживая прицелы. Теперь, на любой ствол, приходилось по семь выстрелов, больше картузов в крюйткамере не было. Здесь, на Черном Юге, пополнить запас не удалось.

Зато, рядом с порохом, сейчас мирно спали разные снаряды. Соединенные цепями и металлическими полосами книппели, гренады, ломовые и зажигательные ядра. Этого добра у «черных» оказалось в достатке.

Хорне, не уходя к себе, смотрел вокруг. Слушал хриплое ворчание Донера внизу, рык Роди, командовавшего последними загрузками и четкими командами Марка, уже указывавшего – где крепить концы с больших весельных баркасов. Выходить из гавани Мбойе выпадало почти ночью, Марк требовал лоцмана на судно, Баклберри, сопевший трубкой-носогрейкой, соглашался и изредка ронял ругань своим тяжелым басом. Дело спорилось.

Прерывалось оно лишь на те редкие моменты, когда один-другой матрос, даже мареманны-северяне, оглядывались на корму. И вот тут ворчать, загибать бранные коленца, хотелось уже самому Хорне. Там, закутанная переливчатой тканью, где свободно волнующейся, где туго обтягивающей, стояла Нефер. И даже накинутый капюшон, украшенный пестрыми перьями, не скрывал всей странной, сладкой и тянущей к себе, как ее родные джунгли, красоты этой женщины. Светлые медово-янтарные кошачьи глаза, такие необычные и даже порой пугающие, скользили по кораблю, людям и нему, капитану всего этого. На Хорне они замирали с уловимой насмешкой, так легко угадываемой и в пухлых губах.

Нефер все понимала, но ей это даже нравилось. Все здесь, на Юге, не так, как в нормальных странах. Даже шлюхи тут, пусть и бывшие, почти королевы. Ну, или кто еще из аристократии. Нравится ей играть с ним, вот ведь…

На сколько Нефер старше? Сколько ей, вырвавшейся из круга страсти и утех, лет? Сколько их пролилось дождями, порой льющими целыми днями? Хорне не задумывался. Понимал, что старше, и это нормально, он же совсем мальчишка в свои едва-едва восемнадцать. Понимал, что ей обвести такого вокруг пальца просто… Но даже сейчас, злой и желающий сделать ей что-то нехорошее, на самом-то деле бы не смог. И не из-за сохранившегося детского добра, нет.

Добро умерло с последним вздохом Ньют.

Хорне просто любовался ею. Без мыслей о какой-то влебленности, понимая, что и у нее такие же мысли. Он просто восхищался и желал ее. Вот и все. А сама Нефер? Может, когда расскажет.

До отхода осталось половина склянок. Судя по расходящемуся запаху с камбуза, спрятанного в носу, Хорек уже прикинул что и как. Кок, один из южан, оставшихся с Хорне, получил продукты и занялся жратвой. Все шло по плану и волнение, крохотное и почти незаметное, потихоньку уходило.

«Не расслабляйся, дурачок! – посоветовал дед. – Рано!»

Еще как рано, старый ты хрыч. Интересно, свалит ли голос из головы, если все выгорит? Если «Марион», его по праву рождения, снова поднимет багровое знамя с мар-хундом? Хорне не заказывал флаг в Бурке или тут, он не хотел поднимать мар-хунда просто так, не получив первой славы и удачи. Но если «Марион» вернется, думать Хорне не будет. Да и флаг есть на самом корабле, спрятанный так надежно и про запас, что никто, кроме семьи Кишки-Вон не найдет.

Его флаг. Его мар-хунд, хлопающий от пойманного ветра. Его судно, настоящее и родное… Хорне отогнал лишние пока мысли и пошел на корму. Плыть, догонять и драться, надеясь на честность колдуна, здорово. Даже весьма, если задуматься. Но Хорне не был бы сыном и внуком последних Кишки-Вон, если бы не подготовился к этому как следует. И, почему-то казалось ему, красивая темнокожая кошка, стоящая рядом с штурвалом, ему явно сможет помочь.

– Мой северный волк… – улыбнулась Нефер. – Все же решил сменить гнев на милость?

Играется, дразнит… Хорне постарался не выдать легкой злости. Видно, не получилось, Нефер вдруг оказалась рядом, придалась, положив голову на плечо. Она была не только старше, она еще и была выше. Хотелось верить, что команда не будет расспускать смешки под палубой.

– Я не могла иначе, Хайни, – вдруг очень серьезно шепнула она. – Ты не поймешь… наверное. Олло не просто нга, Олло для меня почти отец.

– Хороший отец, отдавший тебя в руки работорговцев? – Хорне хмыкнул. – Хороши семейные ценности у вас тут, как посмотрю.

– Хороший отец желает добра не только одной из своих дочерей. Он создает его всей семье. А наша семья, мое племя, не очень большое и сильное. Олло знал, что меня ждет, и знал, насколько я сильна. Все это давно смыто годами, дождями и горячей водой, вином и самой жизнью. А я, мой волк, не просто бывшая женщина, отдававшаяся за деньги. Ко мне приходят многие и просят очень много. Это знает весь Мбойе. И, посмотри, я просто иду с тобой туда, где мне надо быть, если того хочет Олло. Ведь это для всех моих, не таких сильных и независимых.