Пороховая Луна

Дэкерт оттолкнулся плечами от стены и встал. Придется доверять по крайней мере Лэйн и Кворлзу, иначе у него нет никаких шансов выяснить, что происходит. От одной мысли, что их можно подозревать, его корежило. Черт, его корежило от мысли подозревать хоть кого-то из экипажа «Ясности-1». Поскольку это означало, что один из них убил Коула. Иисусе…

– О’кей. Я пошел искать Кворлза – спрошу его, как дела с сообщением для Лин Цзы. А ты попробуй просмотреть список прибывших за последние шесть месяцев. И, естественно, чтобы все это было между нами.

У Лэйн было такое лицо, будто она хочет что-то сказать, но она просто кивнула и пошла к люку. Мгновение Дэкерт надеялся, что их общая тайна поможет залечить рану, но Лэйн так и осталась отстраненной и холодной. Он тряхнул головой, злясь на себя. Думает, как ребенок. Лэйн держит дистанцию в эмоциональном плане, и сейчас это определенно лучше.

– Лэйн?

– Да, коммандер, – ответила она с акцентом на формальное обращение, уже наклонившись, чтобы выйти через люк. Остановилась вполоборота и посмотрела на него.

– А что насчет упоминания Ницше?

Она слегка улыбнулась:

– О, он просто имел в виду одну из моих любимых цитат, которая его злила всякий раз, когда я ее приводила.

– И какая же?

– «Бог мертв», – сказала она и вышла.

14

КОГДА КВОРЛЗУ ТРЕБОВАЛОСЬ УЕДИНЕНИЕ, он исчезал в Дыре. Инженеры построили этот отсек в качестве последнего убежища от солнечных бурь, какие случаются раз в столетие. Когда выброс плазмы мог ударить в Море Ясности с силой ударной волны ядерного взрыва. Даже изучающие Солнце ученые не могли предсказать, спасут ли защитные системы «Ясности-1» и слой лунного грунта от такого коронального выброса, и поэтому решили поместить во чреве станции, под Астролабораторией на втором уровне, свинцовый колпак. Последнее убежище для экипажа, с убирающейся свинцовой крышей и запасом готовой еды и воды на неделю. Кворлз превратил этот бункер в личную мастерскую, заполонив ее своими свежими причудливыми изобретениями, а потом провел туда прямую шину данных к флеш-серверам ЦЕНТРа, чтобы проводить диагностику своих уродцев, не отрываясь от дела. А еще установил там стереосистему объемного звучания с двумя сделанными на заказ большими черными сабвуферами, которых хватало, чтобы устроить тряску от нижнего уровня и до самого «Бычьего загона». Дэкерт ощутил басовый ритм музыки подошвами еще до того, как дошел до двери лаборатории. На этот раз вроде рэгги… Нет, блюз. Он свернул за угол, и его начал обволакивать характерный голос Джей Джей Кейла, который стал еще громче, когда Дэкерт вошел в лабораторию и подошел к Дыре. Очень хотелось зажать уши руками, но придется держаться за лестницу, спускаясь вниз. Как это еще Кворлз до сих пор слуха не лишился? Кейл пел, играя перебором на старой гармони, чьи звуки придавали песне резкий фон. Аудиосистема скрупулезно воспроизводила малейшие оттенки звука, вплоть до слабого повизгивания от скользящих по грифу пальцев левой руки.

Потрясающе – но песня была о Луне.

Дэкерт позволил себе слегка улыбнуться – казалось, впервые за несколько дней. Кворлз. Гениальный астроинженер с хрупкой психикой школьника-подростка и контрабандной марихуаной в количестве, которого хватило бы, чтобы погрузить весь экипаж станции в десятичасовую кому. Мысль о том, что можно было бы подозревать Кворлза, показалась Дэкерту параноидальным бредом, и он выбросил ее из головы. Дэкерт нашел парня три года назад среди инженеров-двигателистов, пинающих балду на «НОО-1», когда услышал, как тот спорит со студентом выпускного курса МИТ насчет возможности извлечь пропеллент для двигателя из метана, выпускаемого человеческим кишечником, а также использовать его в качестве топлива для микромеханизмов, обеспечивающих смазку и очистку подвижных добывающих платформ на лунной поверхности. Тот спор велся в грубом тоне и на заумном языке, но Дэкерт заинтересовался тем, что Кворлз, когда спорящие перешли к техническим подробностям, уложил парня из МИТ на лопатки, повергнув его в такую депрессию и неуверенность в себе, что он вскоре улетел на Землю. Позже, читая личное дело Кворлза, Дэкерт узнал, что у него IQ выше 160. Эйнштейн, Кеплер, Форгманн – где-то в этом районе.

Однако большие лобные доли мозга вовсе не обязаны содержать в себе серьезность, так что, несмотря на весь свой ум, в остальном Кворлз вел себя совершенно по-детски, и все на «Ясности-1» относились к нему как к малышу. Для Вернона он был младшим братом, который всегда хочет поиграть. Для Лэйн – младшим братом, который всегда хочет подколоть. Для Тэтча – младшим братом, который всегда хочет произвести впечатление. А для Дэкерта? Быть может, приемным сыном, если он сам себе такое позволил бы.