Портнихи Освенцима. Правдивая история женщин, которые шили, чтобы выжить

Герта Фукс, кузина Марты, проходя мимо газовой камеры обнаружила платье и ботинки сестры Алисы. Очередное беззвучное прощание с дорогим человеком.

Подруга Ирены Рене Унгар узнала, что ее семью отправили в Освенцим в июне 1942 года. Она нашла их одежду в «Канаде» и тоже мысленно с ними простилась.

Ирена сама оказалась весьма близка к отчаянию, когда обнаружила там одежду сестры Фриды, убитой в июле 1942 года. Фрида была замужем. У нее был маленький ребенок. Матерей с детьми неминуемо отправляли на смерть сразу по прибытии{216}.

Можно ли было жить дальше? Сохранять оптимизм, как Браха?

Ирена хотя бы воссоединилась с сестрой, Йолли, когда ту привезли в лагерь. Младшая сестра Эдит тоже все еще была с ней… Так что, наверно, несмотря на все ужасы, ей было ради чего жить.

Потом Йолли заболела. И Эдит заболела.

Тифом.

Вши были очень распространены в бараках Биркенау. Ирена терпеть не могла мешки с соломой, на которых им приходилось спать. Они казались ей отвратительными. Мешки едва ли не шевелились от плодившихся там колоний вшей, которые быстро проникали в волосы, складки кожи и одежду. В первое лето Ирены в Освенциме разбушевалась эпидемия тифа, уносившая тысячи жизней каждый день. У женщин, которые возвращались в бараки грязными после работ на улице, едва хватало сил бороться за несколько глотков слабо льющейся воды, доступной лишь некоторое время в сутки.

На заключенных орали и за грязный вид, и за попытки умыться. Капо с палками и собаками, которые были не прочь покусать любого заключенного, лишь усугубляли хаос. Как-то раз Герта Фукс решила набрать воды, чтобы постирать штаны. Немецкий охранник заметил ее и наказал двадцатью пятью ударами хлыстом по голому заду, после чего выгнал из умывальни. Как тут можно было уберечь себя от вшей?

Женщины слабели от болезней и недоедания. Их иммунная система попросту не справлялась. Однажды Ирена увидела девушку, пьющую из грязной лужи. Она с ужасом поняла, что знает ее. Это была Рона Бози, беженка из Берлина, которая вместе с Иреной посещала подпольный кружок житья в Братиславе. После этого случая Ирена больше не видела Рону.

В начале декабря 1942 года руководство лагеря совершило первую из множества попытку дезинсекции. Испугавшись, что эсэсовцы подхватят заразу, эсэсовские врачи приказали провести радикальную дезинфекцию. Биркенау полностью закрыли на карантин. В этот период никто не работал, нельзя было ходить по баракам. Мешки соломы сжигали, помещения дезинфицировали.

Женщин и девушек заставляли раздеваться на улице и бросать одежду в ведра. Ее дезинфицировали женщины в противогазах. Затем они раскладывали одежду на крышах, чтобы та высохла. Или развешивали на веревках, даже когда на улице было меньше нуля, и сушка не представлялась возможной. Группы людей заставляли окунаться в холодную воду. Затем их обривали и остатки волос смазывали колющим дезинфицирующим средством. В газовые камеры были отправлены две тысячи женщин.

Гуню коснулась одна из последних попыток дезинсекции. Голая, обритая и униженная, она поплелась к так называемой зоне сушки – одной из тридцати тысяч. Она онемела от холода, солнце ее едва согревало. Пока некоторые женщины пытались схватить одежду, которая выглядела лучше того, что они с себя сняли, Гуня, как и большинство, хотела успокоить себя, оказавшись в знакомой одежде. Найдя свои вещи, она почувствовала такое облегчение, что разрыдалась.

Во время зимних дезинсекций одежды висело больше, чем в лагере было людей. Самые слабые умерли от холода в ожидании одежды.

Несколько дней спустя вши вернулись. Сестер Ирены Йолли и Эдит отправили в блок, выделенный специально для безнадежно больных заключенных. Его оптимистично называли лазаретом. Работающие там заключенные умоляли пациентов не жаловаться на вшей, потому что в таком случае СС опустошит здание и отправит всех, кто там находится, на фатальную обработку «циклоном Б». Ирена пообещала сестрам, что каждый вечер будет приносить им что-то из «Канады» – хотя бы ломтик хлеба. Что угодно. Однажды она пришла туда после смены и обнаружила мертвую Йолли в постели рядом с Эдит{217}.

Катька, сестра Брахи, попала в лазарет тогда же, когда и Эдит. У нее была рана на ноге, которая никак не заживала. Манси Шваблова, одна из подруг девушек, в прошлом изучала медицину. Она всеми силами старалась исцелить рану. Каждый вечер Манси ланцетом вскрывала инфицированную ногу Катьки, и каждый день нога снова опухала, и боль возвращалась. Лекарств было мало, бинты только бумажные. Девушки делали все, что было в их силах, чтобы помочь друг другу. Преданность дорогого стоила, даже когда инструментов для помощи было мало.

Однажды ночью Браха проснулась и увидела, что Катька пробирается в их барак.

– Что ты здесь делаешь? – спросила она. Браха была рада видеть сестру, но очень удивилась. – Ты должна лежать в лазарете.

– У меня было плохое предчувствие, – ответила Катька. – Я вылезла через окно.

– Эдит с тобой?

– Она решила остаться и набраться сил…