Портрет

Ещё немного полюбовавшись мольбертом, гостья повернулась к дивану:

– И это тоже стояло здесь при нём?

– Да. Альфа частенько ночевал в мастерской, когда работал над чем-то, что занимало его целиком. В такие дни он практически не выходил из этой комнаты.

Девушка удивлённо покачала головой:

– Вот уж не думала… Это всё так интересно! Вы такой чудесный рассказчик!

Наконец-то покраснев, Артур опустил голову, не сумев придумать достойного ответа.

Так и не дождавшись отклика, гостья вновь перехватила инициативу в свои руки, приблизилась к диванчику и похлопала по нему ладонью:

– Можно?

– Конечно! Не стесняйтесь.

Я беззвучно усмехнулся.

Алиса уселась и задумчиво посмотрела на покрывало:

– Там матрас?

– Да. К сожалению, оригинальное состояние подушек оставляло желать лучшего ещё во времена самого художника, поэтому отреставрировать диван не представлялось возможным. Мы сохранили на память только каркас, изредка позволяя гостям здесь ночевать.

Принюхавшись, девушка мечтательно улыбнулась:

– Например, Алексею, да? От него всегда пахнет этой сладкой пылью…

Артур снова кинул быстрый взгляд на портьеру. И я порадовался, что он никак не мог заметить моей глупой улыбки.

– Кстати, а вы не знаете, где он сейчас? – как бы между делом поинтересовалась Алиса.

Слегка порозовев, мой юный друг развёл руками:

– Сожалею.

– Он уехал? – с непередаваемой грустью спросила моя невеста.

– Нет!

Успокоенная столь эмоциональным ответом, девушка кивнула.

– Может быть, вы хотите чаю? Я могу принести его прямо сюда! – услужливо предложил Артур.

– Если вас не затруднит…

– Ни капельки! – он мгновенно развернулся к выходу. – Я скоро вернусь.

И нас наконец-то оставили наедине. А я продолжил смотреть спектакль, приближающийся к своей кульминации.

Около четверти часа Алиса терпеливо ждала, не двигаясь с места, но активно крутя головой. Мне торопиться было некуда, поэтому подгонять её я не собирался. На фоне всего времени, проведённого за пыльной тяжёлой тканью, оставшиеся минуты казались пустяком.

Затем, воровато покосившись на дверь, девушка прошла к мольберту, зашла за него и присела на корточки. Она осторожно подняла и развернула к себе лицом первую картину со вполне мирным пейзажем, подумала немного и отложила её в сторону, взявшись за следующую, с изображением очаровательной девушки в полный рост. Несколько дальнейших портретов она пролистала, не удостоив особым вниманием, пока не наткнулась на очередной пейзаж. Его она рассматривала очень долго и тщательно, потом вернулась к портретам и принялась внимательно их изучать.

Тень от мольберта падала ровно в тот угол, поэтому лица девушки мне было никак не разглядеть, как и самих картин. Об их содержании я догадывался лишь потому, что был хорошо с ними знаком…

Неожиданно гостья довольно резко и неаккуратно вернула всё на место. Её отношение меня уязвило, но я догадывался о причине такого поведения и порадовался, что холсты отличались стойкостью, а рамы были сделаны на совесть.

Затем Алиса приступила к детальному осмотру работ, выставленных на всеобщее обозрение, медленно приближаясь к моему укрытию… Над диваном висела самая яркая картина из всех: ничуть не потускневшие от времени цвета позволяли сравнивать её с фотографией, особенно ввиду чёткости изображённых предметов. Она открывала путь в эту самую мастерскую несколько веков назад. Серая стена, одинокое кресло, портьера, тогда ещё не такая пыльная и с прекрасной вышивкой, деревянный пол… И больше ничего. Ощущалась какая-то незавершённость.

Напротив этой работы девушка задержалась, ненадолго выпав из реальности. Она была так близко, что я мог бы с лёгкостью коснуться её розового свитера, но предпочёл не выдавать своё присутствие раньше времени, а беззвучно выйти на свет и занять место у неё за спиной.

Драгоценные камни на рукавах камзола матово блестели, накрахмаленный воротник рубашки слегка сжимал шею, манжеты свисали до середины ладони, складки брюк привычно натирали голени и лишь сапоги с мягкой подошвой на низком каблуке не доставляли мне никакого дискомфорта.

Счёт пошёл на секунды.

Гостья зачарованно протянула руку, коснулась золочёной рамы, следом её пальцы плавно скользнули на холст… И девушка разочарованно отступила на несколько шагов, едва не оказавшись в моих объятьях.

– Страшно? – склонившись к её уху, шёпотом спросил я.

Вздрогнув, Алиса обернулась и ахнула. Она нерешительно посмотрела на картину, а потом снова на меня. И обратно. И ко мне. И опять, повторив так несколько раз.

Мне оставалось лишь терпеливо стоять с улыбкой на лице, становящейся всё более натянутой ввиду отсутствия ответной реакции.

Наконец, прелестные губы соизволили разомкнуться:

– Значит, это правда?

Надежда в её голосе приободрила меня, но требовалось уточнить предмет обсуждения:

– Что именно?

– Эта легенда… Ты и есть Альфа?

Скрывать дальше не было смысла.

– Да.

– Алекс… – только и смогла вымолвить Алиса, уставившись на меня неверящим взглядом.

Я усмехнулся:

– Это тоже я.

– Но как такое возможно?

– Не знаю, – пожав плечами, я перевёл взгляд на пустой автопортрет. – Так получилось совершенно случайно.