Портрет девушки в черном цвете

Вчера утром, после знакомства с учителем французского, весьма интересным старичком эмигрантом, со смешной фамилией Шимчак, они устроили себе экскурсию по центру города, совместив с набегом на местные бутики. И вот теперь, когда обзавелись умопомрачительными купальниками и необыкновенными туниками, топами, костюмами и босоножками, когда весь вечер примеряли и демонстрировали друг другу покупки, этот нелепый телефон заставляет их сидеть и терять время.

А шляпа, которую приобрела Кира, шляпа, которая ей так шла. Киру в этой шляпе должны были увидеть все! И самым срочным образом.

К сожалению, оставалось только воспользоваться моментом и накрасить ноготки на ножках. Косметикой они запаслись вчера тоже по полной программе.

Занимаясь этой важной и тонкой работой, сидя в глубоком кресле, девушка искоса посматривала, как подруга, полулежа на софе играет крохотным огоньком, мелькающим в воздухе между руками.

Вот ведь, как хорошо было вчера без всяких колдовских штучек. Просто хорошо. И вообще хорошо было бы жить просто так, чтобы главной проблемой было, как не размазать лак на мизинце.

Она еще раз взглянула на огонек в руках Уршулы. Как там барон говорил? “Хозяйка огня”? Она решила, на всякий случай, принять свои меры. В комнате было мало влаги, но окна были открыты.

Огонек замер и повис над правой ладонью Уршулы. Замерцал, и на глазах у Киры начал расти.

— Ты какие цветы любишь?

— Розы? А ты?

— Я люблю мои цветы. Вот смотри.

И пламя у нее на руке развернулось, преобразилось, засверкало разными красками, если подобное определение подходило для огня, и над ладонями ведьмы вырос цветок необыкновенной красоты. Он мерцал, словно струился, дрожал, переливался, меняя цвет от синеватого до жёлтого и пылал.

— Чудо!

Уршула подняла голову, цветок продолжал мерцать.

— Он тоже так говорил.

— Кто он?

— Да был один. Из охранного агентства.

Кира почувствовала, что затронула чувствительную струну в душе подруги и сейчас может узнать необыкновенный секрет. Она приготовилась слушать, но в следующее мгновение произошло сразу несколько событий.

Дверь открылась совершенно беззвучно и в комнату вошла Анна. Уршула отвлеклась, сбилась и цветок рассыпался. Огоньки снопом искр рухнули на софу и пол, но не успели разгореться, как сверху рухнул поток воды собранной Кирой.

— Развлекаетесь?

Анна стряхнула несколько капель с руки, убедилась что ее строгий и элегантный костюм никак не пострадал и недовольно посмотрела на лужу на полу. Потом сделала шаг назад, стараясь не замочить светлые туфли. Под ее неодобрительным взглядом испуганные мокрые девушки могли только опустить глаза.

— Я жду Вас внизу в салоне. У Вас есть полчаса, — она еще раз взглянула на девушек. — Час, чтобы привести все здесь в порядок и самим подготовиться к дороге.

Девушки переглянулись. Час? Не-воз-мож-но! Но Анна уже вышла. Ужасная, ужасная женщина!

Часа совершенно не хватило, Уршула два раза спускалась и умоляющим тоном просила подождать. Второй раз она обнаружила за чаем уже не одну Анну, но и Сару, которая окинула ее таким взглядом, что морозные мурашки пробежали по спине цепляясь своими малюсенькими, но весьма многочисленными ножками. Вернувшись Уля уже сама стала торопить Киру, которая так и не могла решить что одеть.

Проблема была и в том, что они не знали куда едут, соответственно непонятно было, как одеваться и какие вещи брать с собой. Кира сложила в сумку половину купленной одежды и всю косметику. Одела новый летний зеленый комплект и водрузила на голову шляпу.

Они стащили вниз сумки по неудобной лестнице, но Анна вдруг, словно назло, перестала торопиться. Она пригляделась к девушкам и попросила Киру заварить кофе на всех. Потом начала расспрашивать о всякой ерунде, о знакомстве с учителем французского, о магазинах, о том все ли необходимое есть в доме, о том куда они еще хотят поехать. Об инциденте наверху не было сказано ни слова.

И лишь после получаса внимательного изучения шляпки и рисунка на костюме Киры, а также дырочек на джинсах Уршулы она вручила каждой из девушек по визитной карточке с написанный красивой готической вязью надписью “Центральный архив”, странной должностью “хранитель исторических данных” и именем, как из готического романа — Абигайль Моргенштерн.

Они должны были появиться перед ней (Анна так и сказала, перед ней) завтра в девять утра. “Для выяснения некоторых неясностей”. Что могла означать эта странная фраза, она не пояснила, а просто поднялась и вышла.

Сара, с обычным хмурым видом, последовала за нею, напоследок передав Уршуле ключи и документы на Рено, стоящий у калитки дома. Самый обыкновенный, но новенький Логан. И с большим, вместительным багажником.

За руль села Кира. Дорога предстояла неблизкая, и она радовалась, что вчера купила кроссовки. Уршула уставилась на дорогу и погрузилась в свои, какие-то грустные, мысли. Наконец она повернулась к Кире и некоторое время смотрела на нее сосредоточенным, хмурым взглядом.

— Слушай, Кир. А зачем к тебе этот полицейский в больницу приезжал?