Портрет девушки в черном цвете

Безусловно. Предложение барона было очень интересным. Все эти истории с ведьмами и бандитскими разборками никак связывались в одно целое. Теперь же у него появлялся шанс пообщаться напрямую с участником этих событий. С человеком, который видимо знал что происходит. Знал Киру и мог рассказать многое о других необычных женщинах. С человеком, которого она спасла.

Кира спасла Генриху жизнь. Он мысленно повторил эту фразу, пытаясь определить своё отношение к этому событию. Судя по всему барон считает себя серьезно обязанным девушке. И от кого она его спасла? Неужели от этих немцев с автоматами и пистолетами, в лесу, у дороги. Как? Он мысленно вернулся к виду окровавленных тел, с отверстиями с левой стороны груди. Как будто кто-то подошел к ним вплотную, попросил не двигаться и, прислушавшись к сердцебиению, пробил аккуратную дырочку, чтобы достать прямо до сердца.

Нет. Такое невозможно было представить. В любом случае, двигаясь к разгадке событий он будет двигаться и в сторону дома.

— Хорошо, едем. Только скажите мне одну вещь. Имеют ли отношение к Вам два неприятных типа на джипе, которые преследовали меня от женского центра.

— Эти люди имеют отношение ко мне так же как и к Кире. Вы их не интересовали. Едем, я расскажу и о них.

Две машины отправились к выезду на автостраду. Януш отложил бинокль на сиденье и набрал номер на мобильном телефоне. Ему нужно было сделать несколько звонков.

ГЛАВА 18. МОЯ ДОРОГАЯ, ВСТРЕТИМСЯ ПОЗЖЕ

Шварцберг. 27 мая 1623 года

Две дамы сидели в салоне замка. Обычные посиделки, за чашкой чая. Разговор не клеился. Казалось, было совершенно непонятно, о чем могут беседовать такие разные женщины, баронесса, в шикарном платье с высоким стоячим воротником, со множеством кружев, с необыкновенным камнем на груди и сидящая напротив нее сероглазая женщина, одетая значительно скромнее. Единственное, что могло их объединять, цвет их украшений. И фантастический камень на шее Беатрис, и значительно меньший по размеру, но также притягивающий взгляд, камень в перстне на руке Александры, были одинакового, необыкновенного глубокого черного цвета. Несколько попыток найти общие темы для беседы не удались, гостья словно на показ сохраняла полное равнодушие к любезным вопросам и репликам хозяйки. На какое-то время повисла настороженная тишина. “А может ей просто нечего сказать? Или она боится показать себя простушкой?”. Беатрис не могла понять поведение сидящей напротив женщины, ведь она только что приехала из Италии. “А может долгая жизнь среди этих чудовищ, турок дает о себе знать?”

Наконец хозяйка попробовала еще раз прервать молчание:

Надеюсь, Вы любите чай? Генрих предпочитает всем напиткам венгерское из наших виноградников.

— Но там сейчас война, венгры, турки, кальвинисты, мусульмане, христиане. Ваши имения не пострадали?

— О нет, муж умеет договариваться со всеми. Я знаю, он встречался с Габором Бетлемом. Великий человек. И к нам в замок приезжали совершенно необыкновенные люди. Все уезжали удовлетворенные. Но это бывает утомительно. Все эти гости, их слуги, приёмы, беседы. Муж тоже часто вынужден выезжать с ответными визитами. А как Вы находите этот напиток, Он еще не так распространен, но при дворе его уже пьют многие.

Александра, до этого слушавшая достаточно внимательно, поморщилась от досады.

— Мне часто приходилось пить чай в Константинополе. Скажите мне, а Ваш муж… Как он относится к этому… амулету.

Беатрис вздрогнула и накрыла кристалл, прижимая руками к груди. Секунда и это уже была другая женщина. Вместо расслабленной глупенькой аристократки перед Александрой словно появилась готовая к атаке дикая кошка. Черные глаза сверлили гостью, словно старались проникнуть в ее душу.

— Он высказал желание. Я его приняла. Чего ты хочешь темная странница — фаранги? Ты не можешь мне помешать!

Александра рассматривала хозяйку с жалостью. Она пригубила чашку из китайского фарфора. Такая чашка сама по себе была настоящим сокровищем. Напиток тоже был неплох.

— Я и не хочу. Храм давно засыпан песком и мне удивительно встретить его… порождение. Я совсем не завидую тебе, а эти женщины? Неужели тебе не жаль их?

Некоторое время Беатрис молчала. Руки которыми она сжимала камень побелели, взгляд сделался отсутствующим, словно мысли баронессы пытались проникнуть через бездну прошедшего времени.

— Ничего нельзя сделать. Это — навсегда.

Гостья покачала головой. Все это было очень, очень печально.

— Я чувствую его, твой амулет. Он знает, в этом мире ничего не бывает навсегда. И то что не является живым, может умереть.

Александра встала. Чай был допит, слова произнесены. Но это не конец, нет.

— Проводи меня. И помни, что бы не думала, камень это камень, а ты это ты. Шанс есть всегда.

* * *

И что опять случилось? Если бы не внезапный телефонный звонок, разбудивший их самым бесцеремонным образом в семь утра, они бы уже уехали на пляж.