Портрет Дориана Грея

They would shut him up if he persisted in his story....	И, если он будет упорно обвинять себя, его запрут в сумасшедший дом...
Yet it was his duty to confess, to suffer public shame, and to make public atonement.	Но ведь долг велит сознаться, покаяться перед всеми, поыести публичное наказание, публичный позор.
There was a God who called upon men to tell their sins to earth as well as to heaven.	Есть бог, и он требует, чтобы человек исповедовался в грехах своих перед небом и землей.
Nothing that he could do would cleanse him till he had told his own sin.	И ничто не очистит его, Дориана, пока он не сознается в своем преступлении...
His sin?	Преступлении?
He shrugged his shoulders.	Он пожал плечами.
The death of Basil Hallward seemed very little to him.	Смерть Бэзила Холлуорда утратила в его глазах всякое значение.
He was thinking of Hetty Merton.	Он думал о Гетти Мертон.
For it was an unjust mirror, this mirror of his soul that he was looking at.	Нет, этот портрет, это зеркало его души, лжет!
Vanity?	Самолюбование?
Curiosity?	Любопытство?
Hypocrisy?	Лицемерие?
Had there been nothing more in his renunciation than that?	Неужели ничего, кроме этих чувств, не было в его самоотречении?
There had been something more.	Неправда, было нечто большее!
At least he thought so.	По крайней мере, так ему казалось.
But who could tell?...	Но кто знает?..
No. There had been nothing more.	Нет, ничего другого не было.
Through vanity he had spared her.	Он пощадил Гетти только из тщеславия.
In hypocrisy he had worn the mask of goodness.	В своем лицемерии надел маску добродетели.
For curiosity's sake he had tried the denial of self.	Из любопытства попробовал поступить самоотверженно.
He recognised that now.	Сейчас он это ясно понимал.
But this murder-was it to dog him all his life?	А это убийство? Что же, оно так и будет его преследовать всю жизнь?
Was he always to be burdened by his past?	Неужели прошлое будет вечно тяготеть над ним?
Was he really to confess?	Может, в самом деле сознаться?..
Never.	Нет, ни за что!
There was only one bit of evidence left against him. The picture itself-that was evidence.	Против него есть только однаединственная -- и то слабая -- улика: портрет.
He would destroy it.	Так надо уничтожить его!