Портрет Дориана Грея

The excitement, such as it was, over Basil Hallward's disappearance would soon pass away.	Толки об исчезновении Бэзила Холлуорда скоро прекратятся, волнение уляжется -- оно уже идет на убыль.
It was already waning. He was perfectly safe there.	Значит, никакая опасность ему больше не грозит.
Nor, indeed, was it the death of Basil Hallward that weighed most upon his mind. It was the living death of his own soul that troubled him.	И вовсе не смерть Бэзила Холлуорда мучила и угнетала Дориана, а смерть его собственной души, мертвой души в живом теле.
Basil had painted the portrait that had marred his life. He could not forgive him that.	Бэзил написал портрет, который испортил ему жизнь, -- и Дориан не мог простить ему этого.
It was the portrait that had done everything.	Ведь всему виной портрет!
Basil had said things to him that were unbearable, and that he had yet borne with patience.	Кроме того, Бэзил наговорил ему недопустимых вещейи он стерпел это...
The murder had been simply the madness of a moment.	А убийство? Убийство он совершил в минуту безумия.
As for Alan Campbell, his suicide had been his own act.	Алан Кэмпбел? Что из того, что Алан покончил с собой?
He had chosen to do it.	Это его личное дело, такова была его воля.
It was nothing to him.	При чем же здесь он, Дориан?
A new life!	Новая жизнь!
That was what he wanted. That was what he was waiting for.	Жизнь, начатая сначала, -- вот чего хотел Дориан, вот к чему стремился.
Surely he had begun it already.	И уверял себя, что она уже началась.
He had spared one innocent thing, at any rate.	Во всяком случае, он пощадил невинную девушку.
He would never again tempt innocence.	И никогда больше не будет соблазнять невинных.
He would be good.	Он будет жить честно.
As he thought of Hetty Merton, he began to wonder if the portrait in the locked room had changed.	Вспомнив о Гетти Мертон, он подумал: а пожалуй, портрет в запертой комнате уже изменился к лучшему?
Surely it was not still so horrible as it had been?	Да, да, наверное, он уже не так страшен, как был.
Perhaps if his life became pure, he would be able to expel every sign of evil passion from the face.	И если жизнь его, Дориана, станет чистой, то, быть может, всякий след пороков и страстей изгладится с лица портрета?
Perhaps the signs of evil had already gone away.	А вдруг эти следы уже и сейчас исчезли?
He would go and look.	Надо пойти взглянуть.
He took the lamp from the table and crept upstairs.	Он взял со стола лампу и тихопько пошел наверх.
As he unbarred the door a smile of joy flitted across his strangely young-looking face and lingered for a moment about his lips.	Когда он отпирал дверь, радостная улыбка пробежала по его удивительно молодому лицу и осталась на губах.