Портрет Дориана Грея

— Дориан, тебе должно быть интересно. Свое доброе имя интересно любому джентльмену. Ты же не хочешь, чтобы люди считали тебя скверным и опустившимся? Разумеется, у тебя есть титул и богатство. Однако титул и богатство еще не все. Заметь, лично я этим слухам не верю. По крайней мере, не верю им, когда гляжу на тебя. Пороки оставляют неизгладимый след на лице человека, их не скроешь. Некоторые считают, что бывают пороки тайные. Ничего подобного! Если несчастный одержим пороками, они проявляются в очертаниях губ, набрякших веках и даже в форме пальцев. Некто, кого я не хочу называть, потому что ты с ним знаком, в прошлом году пришел ко мне с просьбой написать его портрет. Прежде мы не были знакомы, и я ничего о нем не слышал, хотя потом услышал много чего. Он предложил неприлично большие деньги. Я отказался. В форме его пальцев мне привиделось нечто отвратительное. Теперь я знаю, что поступил совершенно правильно. Он ведет безобразнейший образ жизни! Но ты, Дориан, с чистым, прекрасным и невинным лицом, в цвете дивной молодости — разве я могу поверить слухам? Хотя видимся мы редко, в студию ты больше не приходишь. Когда люди шепчут про тебя гнусности, я не знаю, что и думать. Дориан, отчего герцог Бервик покидает клуб, стоит тебе туда зайти? Почему многие лондонские джентльмены не посещают твой дом и не зовут тебя в гости? Раньше ты был дружен с лордом Стейвли. На прошлой неделе я встретился с ним за ужином. Твое имя всплыло в разговоре, в связи с миниатюрами, которые ты одолжил для выставки в музее Дадли. Стейвли презрительно скривился и заявил, что, может быть, у тебя и безупречный художественный вкус, однако с таким, как ты, не должна знаться ни одна невинная девушка, а порядочным женщинам даже в комнате с тобой находиться зазорно. Я напомнил ему, что ты мой друг, и попросил объяснений. И он мне рассказал… Причем рассказал при всех! Это ужасно! Почему твоя дружба так пагубна для молодых людей? Помнишь несчастного юношу-гвардейца, который покончил с собой? Вы были очень близки. А сэра Генри Эштона, которому пришлось покинуть Англию с позором? Вы были неразлучны. А как насчет Адриана Синглтона и его ужасной кончины? Как насчет единственного сына лорда Кента и его загубленной карьеры? Вчера на Сент-Джеймс-стрит я встретил лорда Кента. Он убит стыдом и горем. Как насчет юного герцога Пертского? Что у него теперь за жизнь? Почему с ним не станет общаться ни один приличный джентльмен?

— Прекрати, Бэзил! Ты сам не знаешь, о чем говоришь, — с бесконечным презрением бросил Дориан Грей, кусая губы. — Тебе интересно, почему Бервик покидает клуб, стоит мне прийти? Причина в том, что я знаю все про его жизнь, а не в том, что он знает все про мою. С такой кровью, как у него, вряд ли можно избежать неприятностей. Ты спрашиваешь меня про Генри Эштона и юного Перта. Разве я привил одному пороки, а второму распущенность? Если глупый сынок Кента женится на уличной девке, при чем тут я? Если Адриан Синглтон подделывает подпись друга на векселе, разве я сторож ему? Знаю, как у нас в Англии любят молоть языком. Обыватели открыто провозглашают свои моральные предрассудки, а сами шепотом обсуждают «разврат» членов светского общества, пытаясь создать видимость, что они причастны к этим кругам и к людям, которых чернят! В этой стране достаточно обладать яркой индивидуальностью и толикой ума, чтобы твое имя трепал любой. А что за образ жизни ведут те, кто строит из себя добродетель? Дорогой мой, ты забываешь, что мы живем в стране лицемеров!

— Дориан, — вскричал Холлуорд, — дело совсем не в том! Я знаю, что в Англии все скверно, наше общество никуда не годится. Потому-то я и хочу, чтобы ты был хорошим человеком! Увы, пока это не так. О человеке судят по его друзьям. Твои друзья утратили всякое представление о чести, совести и чистоте! Ты заразил их безудержной тягой к наслаждениям. Они погрузились в самую бездну. И туда их завел ты! Да, именно ты, и тем не менее ты улыбаешься даже сейчас! И это еще не самое худшее. Я знаю, что вы с Гарри неразлучны. Хотя бы поэтому, если уж ничто другое тебя не волнует, тебе не следовало делать имя его сестры притчей во языцех!

— Поосторожней, Бэзил. Ты зашел слишком далеко!