Портрет Дориана Грея

— Да, тот же. Хотел бы я знать, какова будет твоя дальнейшая жизнь. Не надо портить ее отречениями! Сейчас ты само совершенство. Не вздумай себя уродовать! В тебе нет ни единого изъяна. И не качай головой: ты знаешь, что это правда. Не обманывай себя, Дориан. Жизнь не подчиняется ни воле, ни намерению. Она зависит от нервных волокон и неспешно создаваемых телом клеток, в которых прячется мысль и грезит мечта. Ты чувствуешь себя в полной безопасности, считаешь себя сильным. И вдруг вот оно: случайно упадет свет на какой-нибудь предмет в комнате, изменится тон неба, нотка некогда любимого аромата навеет воспоминания, попадется вновь строчка забытого стихотворения или каденция из музыкального произведения, которое ты давно перестал играть… Говорю же, Дориан, от таких пустяков и зависит наша жизнь! Об этом есть где-то у Роберта Браунинга, то же говорят нам и собственные чувства. Стоит мне уловить аромат белой сирени, как я заново переживаю самый странный месяц моей жизни… Поменяться бы с тобой местами, Дориан! Свет осуждает нас обоих, но перед тобой он еще и преклоняется. И всегда будет преклоняться. Ты — представитель типа, которого наш век ищет и в то же время страшится найти. Как я рад, что ты ничего не создал — ни статуй, ни картин, ничего, кроме себя! Твоим искусством стала жизнь. Ты переложил себя на музыку. Дни твоей жизни — твои сонеты.

Дориан встал из-за рояля и провел рукой по волосам.

— Да, жизнь изумительна, — пробормотал он, — но я не стану жить так и дальше, Гарри. И не смей говорить мне подобных нелепиц! Ты знаешь обо мне далеко не все. Если бы узнал, то непременно бы от меня отвернулся… Смеешься? Напрасно!

— Почему ты перестал играть, Дориан? Вернись и сыграй тот ноктюрн еще раз. Посмотри на огромную луну цвета меда, что висит в туманном небе. Она ждет, пока ты ее зачаруешь, и если ты сыграешь еще, она спустится ближе к земле. Не станешь? Тогда поехали в клуб. Вечер был прелестный, давай закончим его соответственно. Кое-кто у Уайта непременно хочет с тобой познакомиться — юный лорд Пул, старший сын Борнмута. Он уже перенял твои галстуки и умоляет представить его тебе. Приятный юноша, немного напоминает тебя в свое время.

— Надеюсь, что нет, — заметил Дориан с грустью в глазах. — Гарри, я устал. В клуб сегодня не пойду. Уже почти одиннадцать, я хочу лечь пораньше.

— Что ж, оставайся. Ты никогда не играл так, как сегодня. Было в твоей манере игры нечто удивительное. Прежде мне не доводилось слышать в этом ноктюрне столько экспрессии.

— Все потому, что я решил стать хорошим, — ответил Дориан Грей с улыбкой. — Я уже немного изменился.

— Для меня ты навеки останешься прежним, Дориан, — заверил лорд Генри. — Мы с тобой всегда будем друзьями.

— Тем не менее когда-то ты отравил меня книгой. Этого я тебе не прощу. Гарри, пообещай, что никогда и никому ее больше не дашь. Она опасна!

— Дорогой мой мальчик, вот ты и начал морализировать. Скоро примешься ходить и поучать всех кругом, словно новообращенный или деятель духовного возрождения, предупреждая людей об опасности грехов, которые прискучили тебе самому. Подобная роль тебе не к лицу. К тому же толку от этого ноль. Мы с тобой те, кто мы есть, и будем теми, кем будем. Что же касается отравления книгой, то так не бывает. Искусство не влияет на наши действия. Оно уничтожает всякое желание действовать. Оно совершенно бесплодно. Книги, которые мир называет аморальными, лишь показывают миру его собственные пороки. Вот и все. Не будем сейчас говорить о литературе. Приходи ко мне завтра. В одиннадцать я отправляюсь на прогулку. Поедем вместе, затем я повезу тебя отобедать к леди Брэнксам. Очаровательная женщина, к тому же она хочет посоветоваться с тобой насчет гобеленов, которые думает прикупить. Имей в виду, я буду тебя ждать! Или лучше пообедаем с нашей маленькой герцогиней? Ты совсем перестал у нее бывать. Видимо, Глэдис тебе наскучила? Так я и думал. Ее острый язычок порой действует на нервы. В любом случае, в одиннадцать будь у меня.

— Гарри, неужели я должен ехать?

— Разумеется. В Парке сейчас чудесно. Такой сирени в цвету я не видел с того самого года, когда познакомился с тобой.

— Ладно, приеду к одиннадцати, — сдался Дориан. — Доброй ночи, Гарри.

Дойдя до двери, он помедлил, словно хотел еще что-то сказать. Потом вздохнул и вышел.

Глава 20