Портрет леди

Огромное пространство, огороженное стеной, наполовину было погружено в тень; вечернее солнце окрасило бледно-розовым цветом травертиновые[76] блоки, и это было единственным, что придавало какую-то жизнь этим колоссальным развалинам. То тут, то там изредка появлялась фигура крестьянина или туриста – каждый задирал голову и смотрел в небо, где в ясной синеве мелькали стайки ласточек. Изабелла вдруг заметила, что один из посетителей, устроившись неподалеку, не спускал с нее пристального взгляда. Он смотрел на нее, гордо вскинув голову, с характерным упрямым выражением на лице. Несколько недель назад ей уже удалось наблюдать это выражение решимости наперекор всему – на одном хорошо знакомом ей лице. Да, разумеется, это был мистер Розье, который раздумывал, может ли он сейчас заговорить с Изабеллой. Убедившись, что она одна, он подошел поближе и сказал, что хотя она и не ответила на его письма, но, может быть, позволит сказать несколько слов. Изабелла ответила, что ее падчерица находится поблизости и должна появиться минут через пять. Молодой человек достал часы и опустился на огромный камень рядом с ней.

– Короче говоря, – выпалил Эдвард Розье, – я продал все свои безделушки!

У Изабеллы невольно вырвался возглас ужаса – словно молодой человек сообщил ей, что ему вырвали все зубы.

– Я продал их на аукционе у Дрюо, – продолжил мистер Розье. – Торги состоялись три дня назад, и мне прислали телеграмму с результатами. Они прекрасны.

– Рада слышать это, но мне хотелось бы, чтобы милые вещицы остались у вас.

– Вместо них у меня теперь есть деньги. Сорок тысяч долларов. Теперь мистер Озмонд сочтет меня достаточно состоятельным?

– Вы для этого все продали? – мягко спросила Изабелла.

– Для чего же еще? Я только об этом и думал. Я поехал в Париж и все приготовил. Ничто не могло меня остановить. Я не смог присутствовать при этом – я боялся, что меня хватит удар. Но я передал вещи в хорошие руки. Их удачно продали. Должен признаться, я сохранил эмали. Теперь, когда у меня есть деньги, он не может сказать, будто я беден! – с достоинством воскликнул молодой человек.

– Он скажет, что вы неразумны, – ответила Изабелла, словно Джилберт Озмонд не говорил этого раньше.

Розье взглянул на Изабеллу исподлобья.

– Вы хотите сказать, что без моих безделушек я ничто? Вы хотите сказать, что они – лучшее, что у меня было? Да, это мне говорили в Париже. О, они были правы. Но они не видели ее!

– Мой дорогой друг, я так желаю вам успеха, – очень мягко произнесла Изабелла.

– Вы говорите это так грустно, словно не уверены в нем.

Мистер Розье вопросительно и с тревогой посмотрел на собеседницу. У него был вид человека, о котором неделю говорили в Париже, и это его возвысило; но в то же время его снедало подозрение, что, несмотря на это, некоторые люди по-прежнему считают его ничтожеством.

– Я знаю, что произошло здесь в мое отсутствие, – продолжил молодой человек. – Чего же теперь ждет мистер Озмонд после того, как она отказала лорду Уорбартону?

Изабелла несколько секунд молчала.

– Что она выйдет за другого аристократа.

– Какого?

– Которого он ей найдет.

Розье медленно поднялся и убрал часы в карман.

– Вы над кем-то смеетесь, но на этот раз, думаю, не надо мной.

– Я не смеюсь, – отозвалась Изабелла. – Я вообще очень редко смеюсь. А теперь, боюсь, вам лучше уйти.

– А мне нечего бояться! – заявил Розье, не трогаясь с места. Впрочем, чувствовалось, что ему потребовалось много сил, для того чтобы произнести эту фразу громким голосом; покачиваясь на мысках, он с самодовольным видом оглядел Колизей, словно тот был полон публики. Вдруг Изабелла заметила, как изменилось лицо молодого человека – зрителей оказалось больше, чем он ожидал. Изабелла обернулась и увидела, что ее спутницы возвращаются после своей короткой экскурсии.

– Вы и в самом деле должны уйти, – быстро произнесла Изабелла.

– О, миссис Озмонд, сжальтесь! – пробормотал Эдвард Розье уже совершенно другим тоном и вдруг добавил с пылкостью человека, которому в горе вдруг пришла счастливая мысль: – Ведь это графиня Джемини? Я давно хотел быть ей представленным.

Изабелла взглянула на Эдварда.

– Она не имеет влияния на своего брата.

– Из ваших слов получается, что он просто какой-то монстр! – воскликнул Розье, глядя на графиню, которая быстро шагала впереди Пэнси, возможно заметив, что ее сноха разговаривала с каким-то весьма симпатичным молодым человеком.

– Я рада, что у вас остались ваши эмали, – сказала Изабелла и направилась прямо к Пэнси, которая, заметив Эдварда Розье, остановилась и потупилась.

– Вернемся к экипажу, – мягко сказала Изабелла.

– Да, уже пора, – покорно согласилась Пэнси и пошла к экипажу, не смея оглянуться назад.