Портрет леди

В ней было темно, но со двора отеля, рассеивая темноту, проникал свет так, что девушка едва могла различить очертания мебели, тусклый отсвет зеркала и большую кровать с четырьмя столбиками по краям. Она постояла неподвижно, вслушиваясь; наконец, Каспар Гудвуд вышел – хлопнула дверь. Она постояла еще мгновение – и потом, не в силах сопротивляться внезапному наплыву чувств, опустилась возле кровати на колени и уронила голову на руки.

Глава 17

Изабелла не молилась – ее била дрожь. Она дрожала всем телом. Она обладала впечатлительной натурой, и ей было трудно справиться с волнением – а коленопреклоненная поза, казалось, несла успокоение. Она испытывала облегчение оттого, что Гудвуд ушел; меж тем голова ее клонилась все ниже – она пыталась справиться с все возрастающим чувством торжества, которое постепенно наполняло ее сердце. Оно казалось постыдным и чужим, но прошло не менее десяти минут, пока она поднялась с колен и вернулась в гостиную – и ей так и не удалось справиться с ним. Дрожь ее, вызванная частично усилиями, которые потребовались для беседы с мистером Гудвудом, а частично тем удовольствием, которое она получила, проявив свою силу, все продолжалась. Изабелла опустилась в то же кресло и взяла ту же книгу – но не открыла ее даже для виду. Она откинулась на спинку и едва слышно стала напевать что-то себе под нос – это была ее обычная реакция на события, когда положительная сторона их читалась не столь очевидно, – и не без удовлетворения подумала о том, что за истекшие две недели отказала сразу двум поклонникам. Любовь к свободе, о которой Изабелла столь пламенно вещала Гудвуду, собственно говоря, носила у нее лишь умозрительный характер – девушка еще не успела воплотить сей тезис на деле. А теперь ей казалось, что она начала воплощать свою теорию в жизнь – испытала радость если не битвы, то, по крайней мере, победы. Образ Каспара Гудвуда, понуро бредущего по мрачному Лондону, немым укором столь живо рисовался у нее перед глазами, что, когда одна из дверей вдруг неожиданно распахнулась, Изабелла вскочила, уверенная, что это снова он. Но это вернулась из гостей Генриетта.

Мисс Стэкпол сразу заметила, что с Изабеллой что-то стряслось, – для этого вовсе не нужно было особой проницательности. Генриетта подошла к подруге, которая молча смотрела на нее. Конечно, она понимала, что если бы мистер Гудвуд не пришел к ней с визитом, то ей бы не представилась возможность отослать его обратно в Америку, – а это было отрадным событием, – но она ни на минуту не забывала, что Генриетта не имела права расставлять ей ловушку.

– Он был здесь, дорогая? – придав своему голосу всю мягкость, на которую она была способна, спросила Генриетта.

Изабелла отвернулась и несколько мгновений молчала.

– Ты поступила очень дурно, – сказала она.

– Я хотела как лучше, дорогая. Надеюсь, и ты вела себя наилучшим образом.

– Не тебе судить об этом. Я больше не доверяю тебе.

Это была весьма нелестная аттестация, но Генриетта пропустила ее мимо ушей – она была слишком бескорыстна и думала только о том, что означают слова подруги, а форма обращения ее не интересовала.

– Изабелла Арчер, – торжественно произнесла она, – если ты выйдешь замуж не за американца, я перестану разговаривать с тобой!

– Прежде чем угрожать, дождись хотя бы того, чтобы меня пригласили, – пробормотала Изабелла. Не сказав до сих пор ни слова о предложении лорда Уорбартона, она вовсе не желала оправдываться и сообщать ей о том, что она отказала английскому аристократу.

– О, тебе быстро представится такой случай, стоит только отправиться на континент. Анни Климбер в Италии получила целых три предложения – а ведь она такая дурнушка.

– Уж если Анни не попалась в ловушку, почему ты так беспокоишься обо мне?

– Не верю, чтобы Анни слишком сильно уговаривали. С тобой будет по-другому.

– Ты мне льстишь, – рассмеялась Изабелла.

– Я не льщу тебе, а говорю чистую правду, – возразила Генриетта. – Надеюсь, ты не хочешь мне сказать, что ты не оставила Гудвуду никакой надежды?

– Не понимаю, почему я должна отчитываться перед тобой. Я же сказала, что больше не могу тебе доверять. Но раз уж ты так заинтересована в судьбе мистера Гудвуда, не буду скрывать, что он отправляется обратно в Америку.

– Уж не хочешь ли ты сказать, что ты разогнала его? – в ужасе вскричала Генриетта.

– Я попросила его оставить меня в покое. И тебя, Генриетта, прошу о том же.

Мисс Стэкпол, широко раскрыв глаза, замерла; однако в следующее же мгновение она двинулась к зеркалу над камином и стала снимать шляпку.

– В гостях все было хорошо? – произнесла Изабелла обычным, «светским» тоном.

Но Генриетту не так-то просто было сбить с того пути, который был ею намечен, – даже если ей предлагалось рассказать о себе.

– Знаешь ли ты, куда идешь, Изабелла Арчер? – спросила она.

– Сейчас – прямиком спать, – ответила Изабелла тем же «легким» тоном.

– И куда ты плывешь, дрейфуя, как щепка в буйном море? – продолжала гнуть свое Генриетта, все еще со шляпкой в руке.