Портрет моей души (СИ)

Ни одна женщина не могла дать ему столько, как она. Только с ней, он чувствовал себя по-настоящему счастливым. Обладание ею превратилось в навязчивую идею, заставляющую его каждый раз выбирать жертв хотя бы отдаленно похожих на неё.

Но ничего. Однажды, он доберётся до неё, и она снова будет принадлежать только ему. Ему одному. И никто уже не сможет её у него отнять!

*

— Скажите, миссис Паркер, что вам известно о проклятии и о портрете? — выбрав момент, когда экономка присела выпить чаю, я присоединилась к ней на кухне.

— Ах, ну что вы, милочка, ну, какое проклятье? Так, досужие домыслы, позволяющие привлекать больше посетителей в эти места.

Возможно, всё так и было. Но, мне отчего-то показалось, что она не совсем искренна. Упираясь локтями в стол, и сплетя пальцы обеих рук в замок, я положила на него подбородок:

— И всё же, расскажите мне об этих домыслах, — попросила я. Желание узнать всё о своём неожиданном спасителе, заставило меня покинуть безопасные стены комнаты, и искать общества человека, способного удовлетворить мою внутреннюю потребность.

— Ну, что же, если вы настаиваете, то я расскажу вам то, что узнала от своей матери, а та от своей.

Получив подтверждение в виде моего кивка, он начала повествование:

— История эта тёмная, а началась она с деда и бабки его милости графа, деревенских сквайров. Поговаривали, что дед его являлся отпрыском одного из незаконных сыновей короля и простой служанки. Отсюда и фамилия Фицрой, присваиваемая королевским бастардам. Скопив приличное состояние благодаря многочисленным тяжбам арендаторов, эти весьма неприятные люди, отличающиеся высокомерием и непримиримостью к беднякам, возомнили себя едва ли не хозяевами здешних земель. Титула у них не было, зато были весьма обширные связи в кругах пэров, что позволяло им весьма вольно трактовать законы в свою пользу.

Так вот, у этих людей родился сын — чудный мальчик, совершенно на них не похожий, и чем старше он становился, тем заметнее становилась разница между ним и родителями. Несмотря на запреты, он общался с простым людом, и был желанным гостем во всяком доме.

Родители прочили ему блестящее будущее и брак с родовитой наследницей, а он полюбил дочь священника. Несмотря на категорический запрет, молодые люди заключили тайный брак. Говорят, священник сам проводил обряд венчания между своей дочерью и сыном сквайра.

Девица вскоре понесла, и все планы тщеславных родителей грозили обернуться катастрофой. Поговаривали, что мать жениха лично ходила к старой ведьме, жившей за городом, принося чёрных кур для каких — то обрядов.

Как там было на самом деле, никто не знает, но тем не менее, ровно через девять месяцев, молодая женщина разрешилась от бремени. А, как разрешилась, так самым странным образом и померла, не приходя в сознание. Молодой муж был убит горем. Не имея сил больше оставаться в Дербишире, он упросил отца купить ему офицерский патент, и присоединился к регулярной армии его величества, короля Георга Второго.

Когда в 1745 году сторонники католического претендента на британский престол Джеймса Стюарта, во главе с сыном Джеймса Карлом Стюартом попытались свергнуть Георга во время последнего Якобитского восстания, именно молодой сын сквайра проявил недюжинную смекалку и преданность, помогая предотвратить покушение. За это, король лично наградил его приличной суммой годовых и титулом графа Уиндморского.

Однако удача была недолгой. Так и не успев вступить в права владения новыми землями и воспользоваться привилегиями, налагаемыми на обладателя столь высокого титула, молодой человек был предательски убит сторонниками Стюартов.

Титул отошел к его сыну, трёхлетнему Дуэйну, с тех пор называемому его милость Дуэйн Николас Фицрой, граф Уиндмор. И тут уж сквайр и его супруга постарались на славу, и не упустили возможности воспитать внука таким, каким они хотели его видеть. Изо дня в день, из года в год, они делали всё, чтобы убить в нём всё доброе начало, и вырастить жестоким эгоистом, чуждым всего человеческого. Постоянные попойки и оргии стали верными спутниками молодого человека. Дед с бабкой лично отбирали для него подходящий круг общения. И, ничего удивительного, что даже после их смерти, молодой человек, не знавший иной жизни вырос жестоким, беспринципным, и совершенно аморальным. Люди, что обожали его отца и мать, ненавидели этого “отпрыска Люцифера”, и всячески избегали общения с ним. В отместку, он ответил им тем, что восстановил право первой ночи на своих землях. Поговаривают, что ни одна юная девица на выданье, не могла считать себя в безопасности в Уиндморе.

Я слушала её не перебивая, и вопреки всему, отчего-то всё больше проникалась сочувствием к молодому графу, которому ближайшие родственники исковеркали всю жизнь. Мне было невыносимо жаль того, кем он стал. Будь живы его родители, он мог бы вырасти совсем другим.

А миссис Паркер, тем временем продолжала:

— Ну, а затем, он исчез. Да-да, именно исчез, и никто больше о нём ничего не слышал.

— Как это исчез? Уехал? — я даже привстала от удивления.