Портреты Пером (СИ)

– А указать на него полицейскому не пробовал? – предложила Софи, шурша за стеной. Перебирает рисунки, ищет на своём рабочем столе нужные. Вот что-то роняет – в её мастерской бардак почище, чем у него на ноутбуке в папках с исходниками фотографий. Резкий скрип выдвигаемого ящика, скрежет зажима, удерживающего рисунки в подборках. Снова шуршание, щелчок металлической застёжки.

– И что я скажу? – Арсений улёгся на край кровати и вытянул шею, чтобы было удобнее с ней переговариваться. – «Извините, во-он тот непонятный кадр с зонтиком на меня второй год как пялится издали, ничего не делает и исчезает при попытке его догнать»? Великолепно.

– Может, ты его выдумал? – насмешливо. – У некоторых детей есть воображаемый друг, а тут…

– А тут воображаемый сталкер, ага, – хмыкнул Самойлов, поудобнее устраиваясь среди подушек. – Когда я перебежал улицу, он уже садился в машину. Опять другой марки. Раз восемь пробивал через знакомого машины, на которых он уезжает. Все взяты напрокат. Небо, я начинаю думать, что это призрак. Серьёзно, Софи, это уже не смешно. Я второй год вижу, как этот человек следит за мной издали, но ни разу ни догнал, ни смог нормально сфотографировать… Это я-то, с моим опытом беготни…

– А если это твой бывший любовник? Один из.

Софи показалась в дверном проёме. В руках она держала чёрный кожаный портфель, в каком имела обыкновение носить эскизы.

– Исключено. Лица я не видел, но запомнил бы фигуру и манеру двигаться. А я, кажется… – продолжил на волне озарения, заметив, что Софи заинтересовалась, – понял.

– И?.. – нетерпеливо.

– Это не маньяк и не призрак. – Арсений выдал это трагичным тоном, подняв к потолку палец. – Это – призрак маньяка.

Софи фыркнула, моментально теряя интерес.

– Саймил, – она постучала ногтями свободной от портфеля руки по дверному косяку, – что скажешь насчёт тёмно-синего зонтика?

– Синий зонтик? Девочка, тебе что взбрело в голову? – он даже приподнялся на локте. – Синий зонт будет давать рефлекс, такой же точно, как у этого моего маньяка. Хочешь походить на зомби?

– А я хочу синий зонтик… Впрочем, неважно. – Она смахнула со лба выбившийся из причёски локон и окинула его, развалившегося на кровати, тёмным взглядом. По губам скользнула улыбка. – Надеюсь, ты ничего не планируешь на вечер? В планах тебя культурно выгуливать.

– Литературный салон?.. – Арсений, сползя спиной с одеяла, с тяжким вздохом свесился с кровати, выгнулся, доставая ладонями пол – будто на половинчатый мостик становился.

Софи улыбнулась уже явственно, уловив в его тоне обречённую тоску.

– Не переживай так сильно, всего лишь выставка. Одного довольно известного современного художника. Мне показалось, тебе было бы интересно… А потом прогуляемся по туманным улицам. По-английски.

Арсений лёгким движением поднял корпус и передвинулся, снова целиком оказываясь на кровати.

– Вот именно что «было бы»… На мне фотография ещё одного особняка. Здесь, недалеко, буквально в пригороде, но обернусь только за два дня… Сама понимаешь, поезд после обеда, в четыре, а мне нужно утреннее освещение…

– О боже, я живу с трудоголиком, – насмешливо констатировала Софи, уходя в прихожую. Арсений слушал, как она шуршит летним пальто, как надевает туфли. Вкусное щёлканье каблуков по паркету, подходит к зеркалу. Звяканье ключей.

– Бутерброды в холодильнике. Ты мне нужен здоровым, а всё стараешься угробить желудок голодовками. Хотела ещё заказать обед, но раз ты уезжаешь…

– Погоди с «уезжаешь». Бутеры? С кетчупом? – Арсений резво привскочил на кровати.

– Как ты оптимистичен, – ироничное, убивая его вспыхнувшую надежду. – Ненавижу эту красную жижу. Скажи спасибо, что майонез в холодильнике завалялся. – Звук открывающейся двери, и уже совсем другой голос, спокойный, мягкий. – Позвони мне вечером, Саймил. После девяти. Я буду дома.

Дверь закрылась, щёлкнул замок, и он остался один в огроменной пустой квартире.

– Опять майонез… – пробухтел себе под нос по-русски, сползая по подушке и закрывая глаза. – Доколе можно издеваться над моими любимыми бутербродами?..

Он едва не проспал. Проснулся в три – за окном задумчиво бродили тусклые лучи августовского солнца, то исчезая за тучами, то снова выныривая. Пришлось звонить, заказывать такси до вокзала. Одевшись и наскоро зажевав несколько бутербродов (насчёт майонеза Софи не пошутила), напялил любимую «походную» куртку, закинул на спину рюкзак с необходимым минимумом вещей для поездок, перекинул через плечо ремень фотоаппаратной сумки. Сунул в карман завёрнутый в целлофановый пакетик последний бутерброд. У двери похлопал себя по карманам – привычно по всем шести на джинсах, проверяя, не забыл ли чего. Вышел из квартиры в три двадцать пять, прогрохотал по лестнице, напугав внизу консьержа, не успевшего даже пожелать ему доброго дня. В кармане зазвонил телефон – ровно когда он вылетел на улицу и увидел, что такси подъехало.