Портреты Пером (СИ)

Пахло овсянкой, свежим зелёным чаем, влажно-древесным, чуть-чуть – мокрой обожжённой глиной и горячей водой. Глухо, умиротворяюще рокотал вливаемый в горлышко кипяток, тихо, с истинно глиняным звуком, постукивала соприкасающаяся посуда. Блестели бока мокрого чайничка, свет-тень рисовали на них чётче рельефы иероглифов и длинного чешуйчатого дракона.

На пороге положили какую-то железяку, чтобы Трикстеру не вздумалось прихлопнуть их в спальне, отрезав от дома; изредка к двери приближались шаги, потом она скрипела – это парочка дежурных возвращались с котелком горячей воды.

Иногда тяжело кашлял хвостатый, в коридорах свистели сквозняки. Сквозь эти звуки можно было различить мурлыканье Табурета.

– Наверное, она бы этого хотела, – тихонько сказала сидящая рядом Дженни. В её глазах мягко мерцали блики от свечки. – Исами всегда заваривала чай, когда кому-то было плохо. А после одной чашки беда переставала казаться такой уж страшной… Может, потому что появлялось время немного подумать, остыть…

– И не дать остыть чаю, – Арсений через её руку дотянулся до крохотной чашечки, в которую Джек только что плеснул из чайничка настоявшийся отвар. Сделал вид, что салютует, и ей, и сидящему за ней Джиму-подпольщику. Улыбнулся. – За философию, Джен. Пусть она пригождается нам в жизни как можно реже.

– За философию, – Дженни улыбнулась в ответ и тоже подняла свою чашку.

Вернув опустевшую посудинку на поднос, Арсений ещё немного понаблюдал за ней. Девушка что-то тихо обсуждала с Нортоном – оказалось, говорили они об Исами. Что-то о лентах её, Дженни показывала подпольщику своё запястье с деревянным браслетом. Точно, его Перо носила на запястье, но правом или левом? Она любила перебирать бусины. Оставила его Джен… Почему?

Мне – заначки, Джеку чайный набор, Дженни, выходит, ленты и браслет. Похоже на какую-то сказку со смыслом.

Или она просто хотела, чтобы мы её не забыли.

Нортон и Джен переключились на обсуждение очередной стирки бинтов – как проще нагреть воды. Удивительно, но в последнее время Дженни стала как-то… цельной, что ли; невидимый терзавший её раскол исчез. Или был уже настолько глубоким, что миру теперь явлена только одна её сторона, а вторую попросту не разглядишь в тумане, как другой край пропасти.

Но верить всё же хочется в первое

Только не Зеркало

Наше солнце.

Арсений зевнул и привалился к плечу Джима.

Может, можно будет выпросить плескануть в чаю вискаря чуток. Потом, вечером. Как с такого чайку спаться будет…

Джим, видимо, почувствовав его движение, невесомо прикоснулся пальцами к его руке. Его плечо было твёрдым и неудобным для приваливания. Хотя тут все исхудавшие чуть ли не в разы.

Он отпил из своей плошки немного, потом просто поудобней устроился на своей подушке. Арсений недовольно и тихо фыркнул – только примостил голову, как опять надо начинать всё заново. Устроившись, зевнул, как большой кот, подавил желание потянуться и вскоре задремал.

Не знал, сколько проспал, казалось, не больше минуты, когда его кто-то потолкал в бок. Несильно, но чувствительно. Перо разлепил глаза и узрел прямо перед собой длинноносую мордаху Энн.

– Перо, Перо, – зашептала девушка, стоило разлепить глаза, – ты же призрачный специалист. В Джека вселилась Исами! Уже полчаса смотрю, точно! Страшно так!

Арсений моргнул пару раз.

– Я подумаю, что можно сделать, – сказал, стараясь не мямлить сонно. С такими, как эта блондинка, лучше делать вид, что принимаешь всерьёз, а то потом проблем не оберёшься.

Энн с энтузиазмом кивнула два раза и отползла на своё местечко, к примятой красной подушке из гостиной.

Над ухом тихо хмыкнул Джим. Арсений сел, потирая правый глаз. Сон ещё не отступил, тянул вниз, к полу.

– Как думаешь, что она имела в виду? – осведомился Перо у Файрвуда, наблюдая за крошкой Энн. Девушка сидела вся напряжённая и внимательно следила за каждым движением Джека.

– То, что Джек ведёт себя странно. – Джим не отрывал взгляд от спокойного, таинственно улыбающегося куда-то в себя брата. – Посмотри сам.

Задница совсем сползла с подушки. Арсений поёрзал, восстанавливая её баланс на мягком, и уставился на Джека. Сначала не понял. Вроде бы крыс в очередной раз заваривает чай, ничего особенного. Несколько желающих поставили рядом чашки и в ожидании спокойно играли в карты. Джеку Закери и Майкл принесли большой чайник с горячей водой, и крыс принялся за дело. Расставляет посуду, наливает воду…

Потом дошло. Выглядело завораживающе. В этом не было такого изящества, как у Исами, с её тонкими руками и невероятно чуткими пальцами, внимательно ласкающими всё, чего касались с любовью (как этого чайника, например). Джек просто проводил заваривание спокойно и уверенно, не прерывая движений, и это не отпускало взгляд. Обливал ли водой глиняные черепки, засыпал ли заварку, тщательно отмеряя её на ощупь. При этом он улыбался таинственно и умиротворённо, как и сама Исами во время церемонии. Полуулыбка такая, без точного определения. Неуловимая, как чайный пар.

– Я сколько спал? – тихо, потянувшись к уху Джима.