Португальская империя и ее владения в XV-XIX вв

«Португальцы относились к пленным крайне сурово, заставляя делать тяжелую работу, и приучали их к дисциплине кнутом. Однако арабы проявляли в обращении гуманность, содержали пленных в свободных условиях, не заставляли их выполнять непосильную работу и выделяли на их питание столько же денег, сколько и своим солдатам, то есть платили дважды в месяц. Если же кто-либо из португальцев был ремесленником, то он мог свободно заниматься своим ремеслом и зарабатывать деньги для своего выкупа».

Свидетельства Овингтона и Гамильтона могут вызвать подозрения, поскольку они оба были закоренелыми протестантами и склонны отдавать предпочтение мусульманам перед католиками. Но неспособность португальцев справиться с оманской угрозой явно видна из переписки администрации Гоа с королевским двором и признаний, сделанных во время заседаний Государственного совета в Гоа в эти годы. Следует также добавить, что, если потери в боях были довольно небольшими, организация этих кампаний требовала значительных денежных сумм и привлечения многих солдат; особенно это касалось длительной осады Момбасы (март 1696 – декабрь 1698 г.). Запоздало сообщая о падении крепости в рапорте, написанном в конце 1699 г., вице-король добавил: «Я могу уверить Ваше Величество, что эта осада нанесла значительный урон государству, так как при этом погибло более одной тысячи португальских солдат, а также около десяти тысяч местных, которые были все вассалами Вашего Величества, вследствие заразной атмосферы». Нет возможности проверить эти цифры, но совершенно ясно из всех сообщений об этой эпической осаде, что причиной большинства потерь были болезни; плохое питание и эпидемии выкашивали массу людей вдобавок к одному убитому в бою. Разногласия между суахили из Восточной Африки и их оманскими правителями помогли португальцам отвоевать Момбасу в 1728 г. и быстро восстановить свое владычество на всем побережье суахили. Но непостоянный султан острова Пате[29], который призвал их, вновь изменил. Момбаса сдалась местным инсургентам в ноябре 1729 г., и экспедиция из Маската быстро восстановила контроль Омана над побережьем к северу от мыса Делгаду. Власть Омана была непрочной, как и власть бывших здесь до этого португальцев. Власти в Лиссабоне и Гоа не сразу расстались с надеждой вернуть себе Момбасу. Но быстрое утверждение власти маратхов на западном побережье Индии привело к тому, что португальцы совсем рядом с ними обрели более опасного врага. И потому они не смогли воспользоваться дальнейшим ослаблением и раздорами в Омане после 1730 г.

Маратхи были реальной угрозой для португальцев уже в последней четверти XVII в., Гоа в 1683 г. избежал неминуемого поражения лишь потому, что в тылу войск маратхов неожиданно появилась армия Великих Моголов, перешедших через Западные Гаты. Время наибольшей активности маратхов пришлось на 1734–1740 гг., когда город Бассейн (Васаи) и процветавшая «Провинция Севера» были захвачены войсками пешвы после нескольких ожесточенных сражений. Упорная оборона Бассейна, которая завершилась почетной капитуляцией 16 мая 1739 г., вызвала восхищение у рыцарственных индусов-победителей. С той поры в их среде бытует выражение «воин, подобный португальцу». В «Провинцию Севера» входили португальские поселения, расположенные на 60-мильной полосе побережья между Бомбеем (вынужденно уступлен англичанам) и Даманом. Эта провинция, где имелись плодороднейшие земли, простиралась на 20–30 миль вглубь индийской территории. Это было все, что осталось португальцам после разрушительных войн с голландцами и Оманом. Гордые и зажиточные жители столицы называли ее «дон Бассейн». Война 1737–1740 гг. разорила не только их, но и многих жителей Гоа, «поместья знати и духовенства, находившиеся большей частью в «Провинции Севера», как сообщал об этом вице-король английскому эмиссару из Бомбея в октябре 1737 г. К тому же и сам Гоа едва не оказался во власти маратхов в 1739–1740 гг. только благодаря выплате военных репараций; необходимые суммы были собраны в результате принудительного займа у местных индусов, поскольку туземцы-христиане (и многие португальцы) были слишком бедны, чтобы выплатить требовавшуюся контрибуцию.