Португальская империя и ее владения в XV-XIX вв

Иеремиада падре Гудинью нашла отклик у многих его современников, до вице-короля Жуана Нуньеша да Кунья включительно, который писал монарху в июне 1669 г.: «Во всем этом государстве меньше португальцев, чем в Альюш-Ведруш». В этом небольшом городке к югу от Лиссабона насчитывалось только 200 домовладельцев. Предполагая, что на каждое домохозяйство приходится 5–6 человек, это даст в итоге меньшее число, чем 1500. Именно столько белых португальцев насчитывалось в остававшихся португальскими поселениях – от Софалы до Макао. Возможно, вице-король и преувеличивал, но не сильно. В официальной переписке между Лиссабоном и Гоа в 1650–1750 гг. постоянно выражается обеспокоенность, что число прирожденных португальцев на Востоке остается незначительным и что смертность среди них в нездоровом климате Гоа и острова Мозамбик достаточно высока. Процент белых женщин был постоянно крайне низким. Так, в 1553 г. в Маскате была всего одна женщина, как и в 1636 г. в Макао. Положение усугублялось тем, что, если верить иезуиту падре Фернану де Кейрушу, который писал в Гоа в 1687 г., «даже в наши дни беременность португальских женщин заканчивается почти всегда фатально и для матери, и для ребенка».

Мы уже говорили, что в XVI в. очень небольшое число женщин уезжали вместе с мужьями из Португалии на Восток, и такое положение дел сохранялось в течение следующих 200 лет. В Португальском королевстве, в отличие от Испанской монархии, было принято не поощрять женщин к отъезду в Азию и Африку, чтобы стать там колонистами. Исключение делалось лишь для «сироток короля». Под ними понимались девочки, достигшие брачного возраста, которых отправляли партиями из сиротских приютов Лиссабона и Порту за счет государства. За ними давали приданое в виде незначительных государственных постов для их будущих мужей уже по прибытии в Гоа. Первая группа девочек-сирот отплыла из Лиссабона в 1546 г., и так продолжалось до самого начала XVIII в. По моему мнению, ежегодно уезжало не более 30 девочек, возраст которых находился в пределах от 5 до 15 лет. Случалось, что в отдельные года не отправляли никого, хотя Франсишку Родригеш де Силвейра, служивший в Индии с 1585 по 1598 г., явно преувеличивал, когда писал: «По правде говоря, мы проявляем крайнюю неосмотрительность, когда отправляем каждый год в Индию от четырех до пяти судов, на борту которых исключительно мужчины, но совсем нет женщин». Следует также заметить, что не все девочки-сироты находили своих мужей, когда они прибывали в «золотой» Гоа, о чем официальные лица время от времени напоминали португальскому монарху. Якобы некоторые женщины были слишком стары и уродливы; в других ситуациях административные должности слишком плохо оплачивались и не могли никого привлечь. В некоторых случаях муниципалитет Гоа призывал власти в Португалии не присылать больше девочек-сирот в Индию. Муниципальные советники заявляли, и нет сомнения, что предельно корректно, что в Индии было достаточно женщин и девушек брачного возраста. Это были дочери уважаемых португальских граждан от брака с евроазиатскими женщинами, которых было нужно обеспечить всем необходимым в первую очередь. В 1595 г. отправка девушек была временно приостановлена, но вскоре эта практика возобновилась, хотя масштабы ее не способствовали кардинальному решению демографической проблемы Португальской Азии.

Помимо этих «девочек-сирот короля», некоторые женатые португальцы брали с собой в Индию своих жен и дочерей, хотя в большинстве случаев только сыновья сопровождали своих отцов. Жоржи Кабрал, генерал-губернатор Индии в 1549–1550 гг., первым среди губернаторов имел в Гоа жену-европейку. Прецедент не повторялся на протяжении следующих двух столетий, когда жена вновь назначенного вице-короля маркиза Таворы настояла на том, что она будет сопровождать своего мужа в Индию в 1750 г., несмотря на нежелание короны дать ей такое разрешение. На ситуацию вряд ли могло повлиять присутствие небольшого числа белых женщин, которые отправились за своими мужьями в Азию, как и периодические наборы девочек-сирот, как заметил хронист монастыря августинцев во имя св. Моники в Гоа в конце XVII в. «Несмотря на то что португальцы посещают страны Востока уже в течение почти двух столетий и большое количество мужчин и всего лишь несколько женщин каждый год отправляются туда, население выросло незначительно, притом что сменилось не более трех поколений».

В этом опять есть некоторое противоречие, поскольку в Гоа было несколько белых семейств, которые могут похвастаться более чем тремя не прерывавшимися поколениями. Но они были довольно редки, и евроазиаты во втором и третьем поколении преобладали.