Порубежье (СИ)

— Нет, добрый молодец, а ты случайно не стрелу тут ищешь?

— Нет, красны девицы, жениться еще не надумал!

— А чего ждешь, добрый молодец?

— Да вот жду, когда ты подрастешь, краса ясноглазая, приеду на вороном коне и увезу тебя в высокий терем!

— Я дождусь тебя, добрый молодец… — серьезно ответила Софья.

— Ну а пока не след моей невесте одной с подружкой по лесу ходить, да еще на ночь глядючи. — Иван усмехнулся. Тоже мне «невеста», в куклы бы еще тебе играть. Точно! Пришлю тебе куклу из стольного града — то-то ты обрадуешься! — Идемте-ка, девоньки, провожу я вас.

«Девоньки» переглянулись, прыснули со смеху.

— Да знаю я про ваши «дорожки неведомые», даже сам по ним хаживал, но лето-то какое! Пойдемте, девицы, чином провожу вас.

— Идем, добрый молодец. А вдруг медведь встретится? И съест тебя, — съехидничала Власа

— Дядька Рогдай всех медведей распугал. Он тут единоличный хозяин. И еще я жилистый, невкусный.

Софа окинула взглядом богатырскую фигуру Ивана: уж скорее кряжистый, чем жилистый. И губы алые… сладкие, наверное…

Иван тем временем снял кафтан и накинул Софье на плечи.

— Замерзнешь ведь, птица-синица, вечер прохладный, вон на Власе-то и летник, и душегрея, а ты в одном сарафане.

— Да не мерзну я, добрый молодец, но спасибо тебе… А скажи, как имя твое, а то я тебя не знаю.

Власа громко фыркнула, демонстрируя осведомленность о составе царской семьи. Конечно, там у них и Вадька, и Славен постоянно бывают.

— Иваном меня зови, красна девица.

— А меня Софьей зови, добрый молодец… А что ты в наших краях — дела пытаешь аль от дела лытаешь?

— …Чтоб мир обресть,

Увидеть свет.

Там счастье есть.

Там горя нет.

Идем туда,

Где ветер в грудь.

Где нам звезда

Укажет путь. (А. Ляйс)

Иван лукаво улыбнулся. Софья поощрительно произнесла:

— Я люблю стихи, а ты знаешь еще?

Иван подумал немного.

— Это стихи одного мудреца…

Глава одиннадцатая

— Эх, Костя, Костя! Вечно же ты вляпаешься в какое-нибудь гуано! — рассуждал сам с собою Константин, купец из порубежного Лукоморья. — И говорила ведь тебе матушка: сиди на своей жо… или поезжай вон во Владимир-град! Нет! Приспичило же тебе связаться с этой солью! И ладно еще так отделался, спасибо, Баты подсобил, и людьми, и лошадьми, вон как бодро двигаются теперь с заводными! Спасибо Баты, пусть ему там хорошо будет, в его басурманском раю! Вовремя предупредил, а сам не уберегся… а ведь ждал, наверное, чего-то такого, не зря же почти весь свой табун отдал, потом, сказал, сочтемся. Резонно надумал: если всё обойдется, так он и потом свое от Кости возьмет, а если нет… так пусть лучше Косте достанется, чем врагам да предателям. А вон ишь как повернулось: едут с нами два сына его да дочь… Айгуль.

Купец обернулся на старую арбу, которая выделялась в обозе, как индюк среди курей на птичьем дворе. Вот, отказались пересесть на телегу, а двухколесная арба не только не привычна, но и неудобна для наших дорог… Да ладно, чего уж там, еще одна ночевка, два дня пути — и вот она, крепость Новая.

Там сдаст он своих гостей воеводе, и пусть тот дальше сам решает. Наверняка в столицу отправят, к царю. Царь-то хлеб да соль заключил со степняками, приветит, чай, сироток, не простого они рода, тоже княжьего…

Константин обернулся. Арба, смешно переваливаясь, тащилась в середине каравана. Неудобно как им там, наверное. Качает.

Сам Костя категорически не переносил качку, в частности морских путешествий. И это однозначно поставило точку в его заморских вояжах. Но зато на суше он развернулся неплохо. Соль. И ряды свои есть в гостиных дворах, даже в столичном. И дом в столице тоже есть. Так, для порядка — как же, купец уже второй, нет, пока второй гильдии! Это в тридцать два года всего! Правда, дом тот пустой, одна челядь обитает, а хозяин бывает по разу в году. Хозяйки нет. Говорят Косте, что надо остепениться, семью заиметь, тогда и в первую гильдию дорога будет открыта. Но как-то не хотелось рядом с собой совершенно чужого человека видеть. Тем более дочек купеческих.

Девки нравятся Косте яркие, стройные, гибкие.

Опять оглянулся на арбу. Ведь и не видно ничего. А всё равно сердце екает. Потому что знает: там она. И как же это ты так вляпался, Костя, Костя… Кто ты, а кто она? Ты купец, но без роду без племени, а она хоть и сиротинушка и басурманка, но княжна. Вон за одни подвесы ее всю Новую купить можно… Если не царю, то боярину ровня, никак не бывшему коробейнику… Эх, думы невеселые да любовь несчастная.

Вот уже перелески, закончилась степь, видны дубравы, леса. Дорога сделала еще один поворот, и вот на обочине, по краям дороги, стоят два огромных столба, даже не столбы, а статуи резные. То ли витязей изображают, то ли духов каких — не понять, почернели от времени и дождей их лица, выбелены солнцем шлемы… На плече у одного витязя сидит кто-то. То ли птица, то ли зверь, то ли дэв.

Айгуль поежилась. Побаивалась она духов. В степи они не очень дружелюбные, даже к своим. А вот купец Константин порадовался, словно знакомца старого увидел, — присвистывать стал по-особому да что-то издалека показывать чуду этому.