Порубежник

– Да не блаженная я, а жена твоя. Пятнадцать годочков душа в душу, а тут вдруг запропал. И кольчугу на себя нацепил.

– Нравится? – улыбнувшись в тридцать два зуба и обернувшись, словно красуясь, дурашливо поинтересовался он.

Ответом был растерянный взгляд. Но Михаил решил не останавливаться. Только натиск, и никак иначе. И не забывать контролировать голос. Со знакомыми интонациями ничего не поделать, но если сам говор и манера будут отличаться, то все может получиться. Реципиента отличали скромность и обходительность. Значит, нужно плясать от обратного.

– Слушай, молодуха, ну раз уж я супружник твой, то давай быстренько прогуляемся до сеновала. Поди, давно уж мужний долг не справлял. Стой, т-ты к-куда? – ухватил он ее за локоть.

Может, внешне она и признала Лешека, но манера разговаривать, развязность, сальный взгляд – все это настолько не вязалось с ее мужем, что она серьезно усомнилась в собственной правоте и решила убраться от греха подальше.

– Пусти. Обозналась я, – дернулась она.

По щекам уже пробежали две дорожки слез. А тут еще и смешки, посыпавшиеся со всех сторон, предложения одно краше другого. Прикрыла лицо платком, да побежала прочь.

Жалко бабу. Реально жалко. Тут ведь еще и наверняка хозяин на нее повесил долг за сукно, лошадь и повозку. Была семья по-своему зажиточной, но пришли тяжелые времена. И ведь может он ей помочь. Пояс, набитый монетами, на нем, да и в кошеле столько серебра, что и волю выкупить хватит, и быт устроить. Но как это обставить, он понятия не имел.

Тем не менее решил проследить за ней. Что оказалось совсем не сложно. Бабенка убегала без оглядки и слишком торопилась, отчего сталкивалась с прохожими и неизменно задерживалась. Наверняка рыдает и из-за слез не разбирает дороги.

Три повозки, на которых прибыли на ярмарку, пристроились на краю торжища. Трое мужиков и старший сын Лешека, Анджей. Похоже, несмотря на случившееся, он все еще в фаворе у пана Милоша. Да и неудивительно – не по годам рассудительный, работящий и честный паренек получился. Наверняка долг отцовский принял на себя и теперь несет бремя старшего в семье.

Зерно, копченое мясо и сало уже почитай все распродали. Вот Марыся и отправилась по рядам чего присмотреть. А может, сын и с самого начала отправил ее развеяться. Ну или поискать пропавшего родителя. Очень может быть. Вот же… Чисто индийское кино, раскудрить твою через коромысло!

Сын всполошился, увидев зареванную мать. Бросился выяснять, кто ее обидел. Да еще эдак огляделся окрест, словно высматривая обидчика. Потом начал успокаивать Марысю. Что-то бросил через плечо подавшему было голос плюгавому мужичку несносного характера, которому чужая боль как бальзам по сердцу. Тот стушевался и принялся деловито осматривать телегу.

Угу. Анджей не Лешек, спуску никому не даст. Так-то к взрослым со всем вежеством. Но тут такое дело, что сам вдруг стал старшим в семье, а потому и статус его резко изменился. Да, молод. Ну а кому теперь быть заступником, как не ему?

Ага, а вот и владыка Милош припожаловал. Подошел к Марысе с Анджеем, спросил о чем-то. Недовольно скривился, похоже, тема с пропавшим холопом настроения ему не добавляла. О чем-то поинтересовался у Кшиштофа, обстоятельного мужика, что был на хорошем счету после Лешека. Получил ответ и, удовлетворенно кивнув, направился в сторону трактира.

Хм… А почему бы не закрыть вопрос с семьей прямо сейчас? Все, что для этого нужно, собралось в одну кучу. Дружинников поблизости нет. Да и Милош не дерьмо по жизни, а вполне адекватный мужик. В смысле, воин, конечно. Спеси, присущей шляхтичам, о которой слышал Михаил в своем мире, здесь пока не водится. Сейчас они только-только определяются как сословие.

– Здрав будь, Милош Крупа, – сказал он, присаживаясь за стол напротив владыки.

– Лешек? – от удивления позабыв возмутиться, произнес тот.

– Он самый. Ты только не шуми, пока я тебе все не расскажу.

– Видать, не обозналась Марыся.

– Не обозналась.

– Ну рассказывай, где тебя носило почитай месяц? И отчего ты тут стоишь весь из себя нарядный, в дорогой броне? – не стал сразу брать в оборот беглого холопа владыка.

Понимает, что коли тот вот так заявился, да расхаживает в воинском облачении, то все это неспроста. А коли так, то лучше бы для начала выяснить, что к чему, и уж потом стоять за свою правду.

– Эй, красавица, блюдо с мясом и кружку пива, – повысив голос, позвал Михаил. – В тот день я хорошо расторговался и, купив сукно, направился домой. Но по дороге на меня напали лихие людишки. Оглоушили да обобрали до нитки. Как есть нагого бросили помирать в лесу.

– И чего же не вернулся, когда оклемался? Поди, семья у тебя. Да и я не зверь лютый.