Порубежник

– Ну, поначалу-то все тяжко было. Со мной из Пограничного ушел десяток моих людей с семьями. Мономах мне повелел осесть в этих местах да приглядывать за князьями Полоцкими. Выдал денег на обустройство. Щедро, но не настолько, чтобы град поставить. Место это я сам выбрал. Удобно оно расположено. А там и удача улыбнулась. Случайно обнаружился карман с чистейшим белоснежным песком. Сманил я парочку мастеров из Пограничного и устроил варку стекла, да наладил изготовление подзорных труб. Товар-то дорогой. Вот он в основу моей казны и лег. На этом, считай, и град поставил, и соглядатаев содержу. На серебро из княжеской казны не разгуляться.

– Ну что сказать, действительно повезло. Только ты бы не варил прозрачное стекло. Лучше подзорные трубы ладь. Этого тебе надолго хватит. Слышал, поди, что карман песка на Псёле оскудел. По весне Матвей будет отправлять корабли возить его из-за моря.

– Слышал. Да только на одних подзорных трубах далеко не уедешь. Товар этот не так спросом пользуется, как стекло. Ничего, я тут награду пообещал тому, кто сыщет такой песок в округе. Где есть один карман, должен найтись и другой.

– А ну как не сыщется? Вокруг Пограничного не нашлось.

– Тогда возить стану, как князь Матвей, – пожал плечами Данила.

– Архип твой когда сможет занять место Федора?

– Посчитаться желаешь?

– Ну, до Мономаха мне не добраться, а кости его из гробницы выбрасывать глупо.

– Думаю, еще года два, не меньше.

– Ладно. Обожду пока.

– Хм… Михайло Романович, я чего спросить-то хотел. Может, тебе деньги потребны? Так ты только скажи.

– Спасибо, Данила. Серебро есть. И трофеями перепало изрядно. Пришлось малость порубиться. Едва богу душу не отдал. И великий князь на награду расщедрился. Слышал, поди, о заговоре, что этой осенью случился?

– Знать, правильно я подумал, что тот лях, принесший весть о предательстве, ты и есть. Архипка, поди, мертвой хваткой в тебя вцепился?

– С чего ты взял?

– Я бы вцепился. Поглядел я за тобой со стороны, пока ты в Озерном обретался, и решил перевербовать.

Романов усмехнулся. Прижилось-таки привнесенное им в обиход безопасников словечко.

– Попробовал. Да я не дался, – ответил Михаил и добавил: – Опять же выторговал себе порубежное боярство.

– Затея добрая, только уж больно дорогая. Так, может, не станешь отказываться от серебра? По моим прикидкам на это потребно тысяч тридцать рублей.

– Серебро не проблема. Заработать его несложно. Уже через год можно будет подумать и о своей вотчине.

– Эка у тебя как все споро, Михайло Романович, – покачав головой, возразил Данила. – Желающих на те заставы столько, что ставить их не поспевают. Пообещать-то тебе пообещали, да только когда ты ту вотчину получишь, одному Богу известно. Если только сам же озаботишься ее строительством.

– Ну и куда тогда ты меня торопишь?

– Есть возможность получить вотчину прямо сейчас. Коли она тебе обещана Ростиславом, то он слово свое сдержит.

– Ты это к чему? – вздернул бровь Михаил.

– К тому, что имеется застава у брода на реке Оскол.

– И?

– Порубежный боярин Осколов, что получил ее, вместе с десятком своих дружинников пал в схватке с половцами. Что там и как, неизвестно, только нашли их останки порубанными и обобранными. Своей семьи у него нет. Родичи от такого наследства открестились, так как слух пошел, мол, место это проклятое.

– И что, все поверили в эту чушь, лишь потому что новоявленный боярин погиб?

– Не все, конечно. Но желающих пока нет. И коли ты окажешься первым, то отчина тебе и достанется.

– И что, сейчас застава пустует?

– Отчего же. Сейчас там службу несет полусотня надельников.

– А что же мне раньше об этом не сказали?

– А чего тебе говорить, коли у тебя денег все одно нет. И сейчас с тобой никто не станет разговаривать, пока не представишь казну достаточную для годового содержания заставы с полусотней дружинников.

– Осколов, – задумчиво произнес Михаил. – Не помню такого боярского рода.

– Правильно. Заставу ту по реке Осколом назвали, ну и боярин записался Осколовым.

– А чем ему его прежний род не глянулся? – удивился Михаил.

– По велению князя все порубежные бояре – зачинатели новых родов. И те уж стараются так, чтобы похожих фамилий не было. Всяк выделиться желает. А и то, взять хоть Романовых. Только мне известно пять родов. Княжеский, два боярских, причем не родня, купеческий да мельник. Но то поначалу было. Народ не больно-то задумывался, записывались по имени родителей или по прозвищам. А вот когда начали одних с другими путать, тут-то и принялись перебирать. Хочется ведь выделиться.

– Хм. Значит, говоришь, река Оскол. И что, большая река-то?

Наличие брода говорило лишь о том, что река достаточно глубокая и на ней имеется разлив или перекат, через который можно переправиться. О городе Осколе Михаил слышал в своем мире. Только понятия не имел, чем он дышит и есть ли такая река. А судя по тому, что он не слышал о ней и здесь, она, должно быть, незначительна и находится достаточно далеко от Славутича.

– Она впадает в Северский Донец.