Поскрёбыши

В общем, волки и овцы. Кстати об овцах. Родители Гриши честно влачат свою инженерную старость. Ходят по привычке на работу от звонка до звонка. Сидят в опустевшем, почти не отапливаемом разваливающемся здании-стекляшке. Придумывают себе занятия с завидной изобретательностью. Сухие, отрешенные, не привыкшие роптать. Дома смотрят телевизор за ужином и идут спать - ненадолго. По привычке недосыпать, укоренившейся с советских времен. Гриша их подкармливает тайком. С величайшими муками отселил от них сестрицу Настеньку, но это уже не помогло. Настенька окончательно озлилась в своем стародевичестве, что не мешает ей заниматься приютами для бездомных собак, траволечением знакомых обоего пола и… антропософией. А Гришина бабушка обманула все мои ожиданья и оказалась долгожительницей. Ей хватило семи лет перед революцией, из них даже три года было военных, чтобы вобрать в себя счастье достойной жизни большой дружной семьи. Она прожила на таком запасе до нового тысячелетья и даже смогла порядочно уделить своему крестнику Грише. Во всяком случае, эту неспособность ненавидеть кого-либо. Всё радовалась в своих беспросветных заботах неведомо чему, пока рак не свистнул, и теперь ее позднее, безнадежное, дорогое леченье тянет тот же Гриша. Четыре возраста собрались близ него - трое детей, жена да сестрица Настенька, родители плюс кроткая тетка, еще рано отошедшие от дел тесть с тещей и, наконец, красавица бабушка. Каждый повесил на его тонкую интеллигентскую шею по камешку - кто легонький, кто вовсе булыжник. Но Гриша зрит лишь четыре времени года - так устроены у него глаза. Се весна, се лето, се осень, се зима. Танцуют вкруг него под музыку Вивальди, Вивальди, Вивальди. И он улыбается обезоруживающей улыбкой.

Так свершалось «Путешествие в страну Востока». Кто вел – неизвестно. Был некто, молчаливо всем служивший. Он исчез на какой-то стоянке, будто рыбак из лодки ночью выпрыгнул, оставив другим запас пресной воды. И всем стало ясно, что он-то и вел. Нет, Гришины родные так и не въехали. Лично у меня нет никаких сомнений – на нем всё держалось не только в семье. Понимаете, после его смерти резко упал среднестатистический показатель альтруизма на душу населения. Ровно шлюз отворили.

Гриша разменял себя на детей, а дети до него далеко не дотянули. То есть и близко нет. Почему-то они от Гриши ничего не переняли. Укоренилось пренебрежительное отношенье к нему в семье - от пучеглазого тестя пошло. Дети усвоили эту интонацию, чуть только выучились говорить. В подростковом возрасте охотно в ней утвердились. Весь мощный пласт Гришиных знаний и прозрений здесь почитай пропал. Видит ли он это? Ой ли. Ему застит глаза любовь. Чуть что его ударят по правой щеке, он подставляет левую. И всё молчит. Во многоей мудрости много печали. И чем больше молчит, тем яснее вырисовываются тайные предначертанья созвездий, законы мирозданья. Если бы только сесть, записать все, что он понял, земную жизнь пройдя до половины, вернее, пройдя половину обычного недолгого срока мужской жизни. А его собственная рано умудренная жизнь уже совсем рядом с поглощающим экраном. Вот сейчас его окликнут. Он гораздо более готов к царствию небесному, чем все мы. Но присесть к столу с пером в руке ему больше не удается, и он продолжает вести всё ту же так ему не подобающую жизнь белки в колесе.

Здоровьем слаб – в скитаньях целый век.

Рожден для муз - практичный человек.

Не есть ли я, Морель, несчастнейший из смертных?

Ну, пора кончать этот плач по Грише. Изыщем повод порадоваться, как покойница Гришина бабушка, пусть ей земля будет пухом. Если к нам время от времени такой вот Гриша не придет, вконец оскотинеем. А уж чтобы долго прожил, так это мы слишком многого хотим. Его гений не раскрылся, как не раскрывается парашют над парашютистом. Но у гения рода свои планы, и что еще проявится, просияет нам в Гришином потомстве - неизвестно. Может статься, человечество получит еще и еще один шанс. У старинушки три сына. Старший умный был детина, средний сын и так и сяк, младший вовсе был дурак. Авось либо от дурака пойдет. Поживем, но, вернее всего, не увидим. Веку нашего не хватит - такое редко рождается. И обязательно всходит звезда.

Максим, или неплохое начало