Посланец Солнца, или Молодец из колодца

А тут он смотрит — старушка какая-то с ног долой брякнулась. И подняться-то на ноженьки никак она вишь не может. Слезает тогда Иванушка с велосипедного седла и упавшей бабушке встать помогает. Помог, значит, а сам радуется почему-то и улыбается. И она тоже ему улыбнулася этак ласково, спасибочки парнишечке сказала, да и пошла куда ей было надо.

Потом ехал наш Ваня мимо православного храма. Глядь — бомжик некий замызганный руку к нему тянет. А сам невзрачный такой, неопрятный ужасно, и воняет от него не знамо прямо как. Хотел было Иванушка мимо сначала проехать, но затем передумал и с велика слез. И хоть довольно-таки противно обонять ему было вонищу, но он в кармане всё же порылся и дал чуток мелочи типу тому нечищеному.

А это мурло поганое дарителя даже не поблагодарило: хмыкнул лишь нищий и рожею больше набычился.

Едет Ванята себе далее, по тротуару петляет, прохожих объезжает, и таким способом черты города он вскорости достигает. Смотрит — светофор впереди красным оком засиял. Что ж, подождать малость было надо. Ну, он опять слез с коня своего железного, стоит себе, постаивает, а тут глядь — ещё одна старушечка к светофорчику подгребает. А сама старенькая такая, престаренькая, на ветру аж даже качается.

— Тебе, бабушка, через дорогу небось надо? — спрашивает бабульку Иван, — Давай, я тебе помогу. Бери-ка меня за руку.

Та, естественно, не отказалася, за руку Ваньку хвать, и они без проблем преграду ту миновали.

— Благодарствую тебе, милочек! — говорит божий одуванчик голосочком добрым, — Счастливого пути! Легко педали свои крути. Да про солнышко наше не забывай — оно ведь всем помогает!

Удивился Ванюха, усмехнулся чуток. Наверное, думает, старушка того — умом слегка тронутая. Причём, недоумевает он, тут солнце? Сверился он снова с планом, мачехой ему данным, да и погнал вовсю по дороге.

А километров через пяток воротит он руль влево и по просёлочной уже дороженьке едет. И приезжает вскорости к полю большому скошенному. Смотрит — да вот же она, осина огромная, сразу за этим же полем! Оценил он издали толщину дерева. Да, удивляется, осинища не мала — как есть в три обхвата, если даже и не более. Слез он с велика и в руках его повёл по стерне остроскошенной.

А жарища же наступила! Ой-ёй-ёй! Полдень ведь уже был-то — градусов за тридцать жарынь-то!

Страсть как Ваня пить тут захотел. Добрёл он до середины поля, вбок глянул, а там низинка маленькая пред ним открывается. В той же низинке сруб виднеется деревянный, а в срубе водица, очевидно, была ключевая.

Прислонил Ваня к срубу велосипед, и вглядывается внимательно в своё водное отражение. Почему-то вдруг любопытно ему это стало.

Хм, думает — что это ещё за ерунда такая? Никак собственное отражение ему улыбается? Как так, недоумение взяло Ваню: я ж ведь угрюм тут стою да печален, а отражение моё весело отчего-то да радостно? Быть же такого не могёт! Это, догадывается, я от стресса, наверное, с ума сошёл…

И в эту минуту самую колокольчики серебряные из криницы заиграли. Ажно оторопел там наш парень, а его отражение открыло рот и таково ему заявляет:

— Привет тебе, брат Ваня! Разума и радости я тебе желаю!

— Кто ты? — выпалил в ужасе Иван. — Откуда ты меня знаешь?

Да глаза во всю ширь на диво сиё вытаращивает.

Ну а отражение словно и не видит Ваниного состояния, и болтать себе продолжает:

— Я Солнца Посланец, брат Иван! А вообще-то я — твоё второе «я». Про твою особу я всё знаю. И скажу тебе правду: опасность немалая нынче тебе угрожает…

И добавляет несколько успокаивающе: «Ну, да не печалься — я тебе помогу. Испей скорей водицы из сей криницы, и ты собственными глазами всё увидишь…»

Послушался Иван своего собрата загадочного, ладонями воды зачерпнул, да и освежился ею. И в то же самое мгновение выпрыгнул из колодца странного второй Иван.

Ничем-то как будто сия копия от оригинала не отличалася: ни одеждой, ни лицом, ни фигурой. Только вот выражение на физиономии играло у него задорное, а у настоящего Вани оно было довольно хмурое.

— Ты обожди меня здесь, братишка, — сказал, улыбаясь, клон Иванов, — Я за тебя пойду к сестре Вераны, а тебе туда не след будет показываться. Я быстро, ага: одна нога здесь — а другая там! Можешь пока на велике по окрестностям покататься…

Повернулся он проворно и к осине побежал, точно молния.

Подбежал, чуток отдышался и дерево великанское оглядел внимательно. Да вокруг него и потопал, заклинание ведьмино проборматывая. И едва-то он три круга, как следовало, отмотал, как произошло там дело невероятное: поле с лесом сгинули вдруг без следа, вместо них же местность появилася загадочная: ровная, как парадная площадь, и блестящая, словно вар.

Никакой жизни на этом свете не наблюдалось: небо было яркое, как будто красками акварельными нарисованное, солнца не виднелось и в помине, хотя и было светло, а кругом ни дерева не оказалось, ни даже задрипаного кусточка. А зато несколько поодаль высился сверкающий огромный забор, и в том заборе были встроены большие ворота.