Послание звезд. Космические перспективы человечества

А теперь о моллюсках. В 1970-х годах Ингрид Ньюкирк, жительница Мэриленда, однажды вечером купила себе на ужин живых улиток[128], потому что слышала, что их легко готовить. Все, что нужно, – немного чеснока и белое вино, а эти ингредиенты у нее были; короче, раз-два – и улитки готовы. Пока она ехала домой в своей машине, бумажный пакет с улитками, который Ингрид оставила на пассажирском сиденье, опрокинулся на бок и внутрь упали лучи света. У улиток плохое зрение, но свет они видят, и он их влечет к себе[129]. Спустя какое-то время Ингрид посмотрела на сиденье, и улитки уже подползли к краю пакета и выстроились в ряд, глядя на нее невинными, грустными, похожими на бусины глазами. И в этот момент Ингрид остановила машину, вытряхнула содержимое пакета на траву и больше никогда уже не отваживалась есть улиток. В 1980 году Ингрид Ньюкирк основала общественную организацию PETA, которая на сегодняшний день является самой крупной организацией в мире, ведущей борьбу за права животных. Так что для некоторых людей моллюски тоже не годятся.

Сюда же следует отнести и массовый протест против вылова тунца сетями, вызванный, как ни странно, тем обстоятельством, что иногда в сети попадают дельфины, то есть млекопитающие[130], которые задыхаются, потому что не могут высвободиться и всплыть на поверхность, чтобы набрать в легкие воздуха. Трагично? Несомненно. Лично я по этой причине предпочитаю тунцов, пойманных на удочку. Но если мы так сочувствуем задохнувшимся дельфинам и прилагаем столько усилий для их спасения, то почему, спрашивается, мы не проявляем такую же заботу о тунцах? Да просто потому, что тунцы, в отличие от дельфинов, идут на изготовление роллов в суши-барах и рыбных консервов на полках супермаркетов. Представьте на минуту, что было бы, если бы в гастрономических отделах стали продавать сэндвичи с мясом дельфинов. Какая буря негодования поднялась бы по этому поводу. Не по поводу того, что в гастрономах продают сэндвичи с мясом цыплят, индюшек, свиней, коров или тунцов.

Что заставляет нас относиться к одному виду животных иначе, чем ко многим другим? Одни говорят, что люди безжалостны, другие – что они безразличны. Сразу на ум приходят такие термины, как расизм и сексизм, но они относятся к людям, а в данном случае речь идет о предвзятом отношении к животным, причем это отношение вызвано или тем, что их генетическая ветвь на Древе жизни слишком далеко отстоит от ветви человека и с ней не пересекается, или тем, что они просто-напросто вызывают у вас омерзение. Сколько защитников прав животных маршируют на улицах с плакатами, требующими спасти и защитить пиявок, комаров, клещей, солитеров или вшей? А как насчет червей, гнездящихся в человеке? О, если мы им чего-то и желаем, то только одного: чтобы они как можно скорей исчезли с лица земли. Не думаю, чтобы кому-то пришла в голову мысль делать плюшевые подобия этих паразитов в качестве игрушек для детей, а ведь все они такие же твари божьи, как и мы, люди, и так же, как и мы, пытаются выжить в борьбе за существование. Разве можно винить их в том, что они не такие милые, как млекопитающие, и не обладают, как последние, осмысленным взглядом, умилительной мордочкой или пушистым хвостом?

Думаю, одного этого довода вполне достаточно, чтобы вообще отказаться от употребления в пищу мяса животных и стать вегетарианцем. Но в таком случае, если вдуматься, не означает ли это безразличного отношения к растительной жизни? Предположим, например, что вы живете в богатом пригороде. И вот в мышеловку в вашем подвале попадает мышь. Вы ее отпускаете на волю и испытываете удовлетворение от этого поступка, потому что любите животных и не хотите, чтобы их убивали. Но этим вы лишь добавили снеди на стол, за которым пируют совы, ястребы, змеи, лисы и другие хищники, невольно обрекая несчастную мышь на преждевременную смерть. Если бы мышь жила в тепле и безопасности вашего дома, продолжительность ее жизни оказалась бы намного больше[131]. С другой стороны, на строительство вашего дома ушло 50 полноценных взрослых деревьев[132], каждое из которых прожило на этом свете не менее полувека[133]. Их срубили и распилили на бруски, чтобы сделать из них косяки и распорки для каркаса, или на балки, поддерживающие кровлю, или на плашки для паркетных полов, по которым вы ходите. Все эти 250 тонн древесины когда-то были растительной жизнью, насыщавшей атмосферу нашей планеты кислородом[134]. Даже упитанная мышь в лучшем случае весит граммов 50, не более. А каждое из этих деревьев ежедневно производило такой объем важного для жизни кислорода, который в 15 раз превосходит массу мыши.

О ком сама природа заботится больше – о мыши или о дереве? Когда дерево срубают, разве оно не кровоточит? (Что такое кленовый сироп, которым мы поливаем блины, если не концентрированная кленовая кровь?[135]) Когда на дерево надевают мешок, разве оно не задыхается? Когда дерево не поливают и не удобряют почву, в которой оно растет, разве оно не засыхает?