Посланник бури

Я вглядывался в лица двух оставшихся богов, гадая, кто из них Хуракан. Я понятия не имел, как он выглядит в человеческом облике. Парень ниже меня ростом, с белыми торчащими волосами, в штанах цвета хаки и широкой голубой рубахе точно не мамин тип. Остается тот, что стоял чуть поодаль. Он, не мигая, смотрел на меня. Темные взъерошенные волосы, трехдневная щетина, держится так уверенно, что кажется высеченным из камня. На нем темная футболка, темные брюки и кожаные браслеты на обоих запястьях.

– Пусть мальчик с ним сразится, – холодно произнес он.

У меня перехватило дыхание. Я тоже рад тебя видеть, па!

Парень в хаки взъерошил волосы и спросил:

– Зачем позволять простому мальчишке сразиться с нашим величайшим врагом? Давай заканчивать, Хуракан.

– Разве не для этого мы должны были прийти сюда, по твоим словам? Вернуться в это… место? – Иш-Какау уперла руки в бока.

Мэт и отец обменялись взглядами. Что они затеяли?

– Это не простой мальчишка, – сказал Мэт.

Криво улыбнувшись, Иштаб шагнула вперед.

– Он…

Взглядом Хуракан заставил ее замолчать. Он подошел ближе, не сводя с меня глаз.

– Он тот, о ком сказано в Пророчестве. Он освободил Ак-Пуука.

Легкий вздох прокатился по джунглям. Иш-Какау, здоровяк и парень в хаки (судя по всему, это был Алом, бог неба) задохнулись от изумления.

– Глупости, – наконец пробормотала Иш-Какау. – Их рассказывали…

Она запнулась.

Након хрустнул пальцами.

– Хорошо, но тогда он должен быть богом, а это невозможно, если только…

Его лицо побагровело, и я подумал, что из ушей сейчас повалит пар.

– Какой идиот нарушил Священный Обет? – прорычал он.

Повисла звенящая тишина. Едва заметное движение в зарослях привлекло мое внимание, и я увидел, как Джазз схватил рвущегося Хондо и закрыл ему рот ладонью. «Не надо, Хондо», – подумал я. Джазз правильно делал, что сдерживал его.

– О-о-о, – протянул Ак-Пуук, – становится все интереснее. Скажи нам, Хуракан. Кто нарушил священный Обет?

Хуракан задрал подбородок и сжал челюсти.

– Зейн Обиспо – мой сын, сын ветра, бурь и огня. В нем течет кровь создателя и разрушителя, и я признаю его плотью от своей плоти.

Мое сердце провалилось. Я забыл о Смердящем, о его ногтях на моей шее, о своих планах и перспективе стать воином смерти. Я – сын ветра, бурь и огня! Святые угодники, это прозвучало так… круто!

Голос Хуракана проник в мое сознание.

«Признавая тебя здесь, в Старом Мире, перед советом богов, я даю тебе полную силу».

«Полную силу? Подожди. Это то, о чем говорил Мэт?»

«Я же сказал, что в конце концов ты научишься управлять огнем. Сегодня этот день настал».

«Но… зачем было ждать? Почему сейчас?»

«Нужно, чтобы ты был на священной земле, и признан перед лицом совета. Для тебя это единственный способ победить Ак-Пуука. Ты принимаешь эту силу?»

«Это, что, вопрос на засыпку?»

«Зейн!»

«Хорошо, хорошо. Да, принимаю».

То, что произошло дальше, трудно объяснить. Это даже представить трудно – по крайней мере, людям. (Может, и вам, боги, тоже.) Огонь вспыхнул внутри меня и потек, словно раскаленная лава, сквозь мышцы, нервы, вены, до самых костей. От ужасной боли мне хотелось закричать, повалиться на землю и свернуться клубком. Но Ак-Пуук все еще крепко держал меня, и никто не видел мои муки.

Иштаб нетерпеливо откинула плащ.

– Ничего не происходит! – взвизгнула она.

Ак-Пуук рассмеялся и сказал Хуракану:

– Не думал, что в тебе это есть, дружище. Что ты откажешься от свободы ради… никчемного человечишки. И все напрасно. Смотри, мальчишка не изменился. У него нет главенствующей силы! Может быть, твоя кровь не такая уж и могущественная?

Хуракан прищурился и хотел подойти ближе, но вокруг его щиколоток и запястий обвились красные змеи, превратившиеся в цепи, сковавшие его.

Мэт вздохнул и покачал головой.

– Ты знал о последствиях.

Хуракан даже не дернулся.

– Тебя приговорят согласно законам Старого Мира.

Я взглянул в лицо Мэта и понял, что ему трудно произносить эти слова, но он обязан пройти через это. Почему он не вступится? Он ведь пытался защитить Пасифик?

– Что делать с мальчишкой? – спросил Алом. – Закон есть закон. Он должен умереть.

Иш-Какау кивнула, соглашаясь; то же самое сделал Након.

– Раз ему все равно умирать, – сказала Иштаб, – давайте используем его. Посмотрим, справится ли он с Ак-Пууком. Нет никакого смысла пачкать руки, если есть другой вариант.

– Дайте ему сразиться, – спокойно сказал Хуракан.

– Хорошая идея, – согласился Ак-Пуук. – Если победит он, вы все разойдетесь по домам. Ну, а если я – начнем готовиться к войне.

И, пожав плечами, он добавил:

– Какая удивительная ирония, Хуракан. В этой войне твой сын будет сражаться на моей стороне!

Глаза Хуракана изменились, став черными вместо золотистых.

«Ты знаешь, что делать».

«Нет, не знаю! И если ты еще не заметил, я даже пошевелиться не могу».

«Найди источник».

Больше он не произнес ни слова. Вместо этого в моей голове возник образ. Это Хуракан поместил его туда или я сам?

Я не мог двигаться, не мог бороться, не мог ничего предпринять. Но у меня был нефритовый клык. И я понял, что надо делать.