Посланник князя тьмы [Повести. Русские хроники в одном лице]

Проснулся Сергей, как ни странно, от голода. Рядом с ним трещал радиоприемник. Вероятно, сбилась настройка. За окном было темно. Николаев протянул руку, чтобы нащупать выключатель висевшей в изголовье лампы. Его не было. Сергей провел несколько раз по стене. Действительно не было. Тут он окончательно проснулся, встал с постели, зажег верхний свет и вновь подошел к дивану. Лампы на стене не было, и не только ее, но даже дырки от гвоздя, на которой она висела.

«Бог ты мой, — Николаев потер лоб, — правильно сказал редактор, каких только шуток не выкидывает наша память. Похоже, что у меня начался склероз, пора обращаться к врачу».

Он взял приемник и настроился на первую работающую радиостанцию. Горбачева еще не нашли, правда, поговаривали, что его держат на какой-то даче. Ельцин сказал с танка какую-то речь и потребовал организовать встречу с Михаилом Горбачевым, отвести армейские подразделения к месту постоянной дислокации, а также распустить ГКЧП и отменить все его постановления и распоряжения. Войска все еще готовились штурмовать «Белый дом», внутри и вокруг которого собралось несколько тысяч человек. Странное впечатление оставляли действия этого ГКЧП. Было такое ощущение, что они назначили день переворота, ввели танки и на этом выдохлись. Сергей взглянул на часы. Ого! Сегодня было 20 августа. Он проспал больше суток. Все-таки было непонятно, чего они ждут? Испугались своей же хохмочки?

Хохмочка было словечком из лексикона Володьки Сокова. Как Сергей мог забыть о его гибели? Но этого не может быть. Николаев прекрасно помнил, что он не раз приходил к нему в больницу. Точно, это Володя принес ту лампу, которую Сергей искал сегодня спросонья. Окна палаты выходили на какую-то стену, поэтому в ней всегда было сумрачно, особенно в пасмурные дни. Соков принес лампу и сам укрепил ее на стене, чтобы Николаев в любое время мог без затруднения читать или писать. Выписавшись из больницы, Сергей забрал лампу с собой.

«Что же это такое получается? Неужели посещения Володи и его подарок существуют лишь в моем больном воображении? Такого не может быть!»

Сергей взял куртку, в которой ездил в Москву, достал записную книжку и нашел в ней домашний телефон Сокова. Зачем нужно было переписывать его в новую книжку, если он погиб?

Николаев дотянулся до телефонного аппарата и набрал номер Володи. Никто не подходил. Он повторил набор и наконец на пятый или шестой гудок заспанный женский голос спросил:

— Алло, кто это?

— Позовите, пожалуйста, Владимира.

— Во-первых, молодой человек, вы знаете сколько сейчас времени? И, во-вторых, детям в его возрасте нужно ходить в детский сад и как можно больше спать, поэтому он давно в постели, — женщина бросила трубку.

«Что за чушь? В каком возрасте, в какой детский сад? Может, не туда попал? — Сергей взглянул на индикатор набора номера. — Нет, все правильно».

Надо было все же что-то делать и как-то утихомирить голод. Такой роскоши, как ночной ресторан, он не мог себе позволить. Кроме того, в городе был введен комендантский час. Он резко вскочил с дивана. За спиной у него раздался грохот. Николаев обернулся. На полу лежал разбитый аппарат. Только сейчас он заметил, что забыл опустить на рычаг телефонную трубку, и она с вырванным проводом была зажата у него в руке.

«Да что ж это такое со мной в последнее время происходит? Ничего не понимаю», — он швырнул на диван уже ненужную трубку, вырвал вилку из телефонной розетки и направился на кухню.

Там Николаев первым делом проверил все шкафы. Его добычей оказались две белорусские картофелины с периодом полураспада в тридцать лет, почти пустая пачка макарон и бульонный кубик, тоже неизвестно какого срока годности, на него он наткнулся в ящике для столовых приборов. Приготовив из найденных продуктов и съев нечто, напоминающие, как он сам пошутил, «змеиный супчик», Сергей вновь завалился на диван, не очень-то рассчитывая, что проснется после этого кошмарного пиршества живым.

Он хотел и весь следующий день провести дома, в постели, но голод — не тетка, в доме не осталось ничего съестного, поэтому ему пришлось выйти в город. На улицах, как ни странно, несмотря на никем не отмененное военное положение, было достаточно много возбужденного народа. Все население, независимо от национальной принадлежности, объединилось в едином порыве, чтобы противостоять «хунте». В некоторых местах на проезжей части, как и во время январских событий этого года, были воздвигнуты баррикады и уложены бетонные блоки. Магазины были закрыты. Сергею с трудом удалось найти работающее кафе, где он сумел пообедать.