После бури

– Нет, нет… Я ничего не знаю… Мне некогда… Да что же это такое?.. Скоро придет жена… – жалобно заговорил он, поднимаясь.

Денисов загородил ему дорогу.

– Господин инженер, революция вам приказывает! Какие могут быть разговоры! – сурово проговорил он.

– Революция? Какая революция? – словно очнувшись, спросил инженер.

– Некогда нам! – уже совсем сердито сказал шахтер.

– Послушайте, – устало заговорил Камышин, обращаясь к Денисову. – Вот вы говорите, революция… Какая революция? Все в прошлом. Теперь все погибло! Ведь я говорил вам… Я предупреждал вас… Не беритесь за оружие. Это безумие. Ничего бы этого не было… Вы меня не послушались…

– Ладно. Мы все знаем и ничего не забудем! О чем сейчас говорить? – остановил его Денисов. – Из пустого в порожнее переливать.

– Нам нужен шрифт, – подхватил Непомнящий. – Или вы полиции успели передать?

Такого оскорбления инженер не ожидал и в первый момент растерялся.

– Я попрошу меня не оскорблять! Я вас вижу в первый раз… – сухо и несколько брезгливо сказал он. – Хорошо! Я передам вам типографию и после этого прошу забыть обо мне. Мне с вами не по пути.

– Эх вы… пингвин! – вырвалось у Непомнящего.

Камышин удивленно поднял брови и боком повернул голову, словно не расслышал.

– Пингвин? Почему пингвин?

– Где типография? – вместо ответа строго спросил Непомнящий.

– Я покажу. Она спрятана в старой, заброшенной шахте…

– За Доменным угором? – спросил Денисов.

– Да.

– Я так и думал. Только шахта там не одна…

– Ее называют “Кузнецовская”, – пояснил Камышин.

– Вот что!.. Лошадь придется кружным путем подводить. На руках такую тяжесть не вынесем, – деловито сказал шахтер и, подумав, продолжал: – Я пойду подготовлю людей и все такое… а вы через полчаса выходите. Мы встретим вас на Доменном угоре!

Денисов надел шапку и направился к двери, но, сделав несколько шагов, повернулся и угрюмо предупредил:

– Вот что, господин инженер… Если нас накроют, вы тоже с нами сядете. Я так… на всякий случай.

– Нет, нет… – запротестовал инженер. – Я не отвечаю! Делайте, что хотите! Сдам типографию – и всё… Я в подполье уходить не собираюсь.

– Да вас и не приглашают, – также хмуро сказал шахтер. – Когда увезем, – считайте конец! А пока типография в Ки-зеле, – не отвертитесь!

Денисов ушел. Камышин закрыл за ним дверь и с каким-то смешанным чувством, в котором он и сам не мог разобраться, вернулся в кабинет. С одной стороны на душе стало легко. Наконец-то он разделается с проклятой типографией, которая не давала спокойно спать! С другой стороны, было досадно передавать ее в руки большевиков. А в том, что приехавший с таким поручением был большевик, в этом он не сомневался. Через час – полтора ему предстояло пережить еще последние страхи, но он был не один, и это его успокаивало. На народе Камышин вообще чувствовал себя по-другому.

– Закусить хотите? – предложил он Непомнящему, который рассматривал висевшую на стене картину.

– Не откажусь, – охотно согласился тот.

Они подошли к столу.

– Ваше лицо мне знакомо, но никак не припомню, где я вас видел, – соврал Камышин, чтобы завязать разговор.

– Обознались, наверно, – неохотно ответил Непомнящий, принимаясь за еду.

Пока он ел, Камышин подошел к догоревшему камину, кочергой лениво порылся в углях и, заложив руки за спину, начал прохаживаться по комнате.

– Послушайте… А почему я все-таки пингвин? – спросил он через некоторое время.

– “Буревестника” Горького читали?

– Кажется, нет. А впрочем, не помню, может быть и читал.

– Значит, не читали! – уверенно сказал Непомнящий. – Там и найдете объяснение.

Камышин снова заходил по комнате. Он рассчитывал, что, когда гость утолит голод, можно будет с ним поговорить по душам, высказать свои сомнения, которых так много накопилось. Можно будет поспорить, расспросить о новостях. Здесь, в Кизеле, он чувствовал себя одиноким, непонятым, обиженным судьбой, забросившей его в такую глушь.

Непомнящий сразу оценил этого бесхарактерного, безвольного и трусоватого человека. С такими людьми никогда нельзя быть уверенным ни в чем, и Денисов, как и другие рабочие, видимо, знали его не плохо.

Между тем Денисов торопливо шагал домой, обдумывая, как лучше и безопаснее вывезти типографию. Лошадь можно взять в заводской конюшне. Там работает старшим конюхом старик татарин Хамидуло. Он даст без лишних расспросов. Плохо, если после побега полиция ищет Непомнящего и сообщила о нем на другие копи. Из Кизела типографию вывезут, но как с ней быть дальше, нужно обдумать.

Свернув на главную улицу, Денисов увидел впереди себя темную фигуру невысокого человека. Он сразу узнал его и прибавил шагу.

– Иван Иваныч! – окликнул шахтер вполголоса.

Орлов остановился.

– Кто это? А-а… Миша! Это хорошо, что я тебя встретил! Ты мне нужен, – сказал Иван Иванович, крепко пожимая руку шахтера.

– И вы мне нужны.

– Тогда совсем отлично!

С тротуара они перешли на середину безлюдной улицы и некоторое время молча шагали рядом.