После Ельцина. "Веймарская" Россия

А какой простор для предпринимательской деятельности открыли бы они в задыхающейся от господства государственных монополий стране! Ничего общего с кредитами МВФ, от которых трудящемуся россиянину не тепло и не холодно. Ничего общего с невидимой “помощью”, бесследно исчезающей в пучине экономического хаоса. Каждый гражданин России сможет увидеть своими глазами, сможет пощупать собственными руками, сможет почувствовать, что дает ему политика соучастия.

296

Сколько осталось бы тогда избирателей у Жириновского? Ведь он лишь обещает нации возрождение, а мы бы ее - возрождали. На каждой из моих встреч с японскими политиками неизменно присутствовали молодые помощники, прилежно записывающие в свои блокнотики каждое мое слово. От некоторых из них я слышал потом, что они совершенно со мною согласны.

К сожалению, ни их блокнотики, ни их поддержка ровно ничего в официальной японской позиции не изменили. В результате произошло то, что должно было произойти. Уже к осени 1993 г. оппозиция перешла в очередное наступление, и вопрос о Курилах был снят с повестки дня. “Японский” проект разделил участь щита реформы. Еще один раунд в психологической схватке был проигран.

Правда, через несколько месяцев оказалось, что какое-то будущее у проекта, возможно, есть.

На этот раз не я искал, а меня нашли в Москве люди, профессионально занимающиеся проблемой беженцев. От них я узнал, что сами их подопечные прочли в газетах о моем проекте и он их очень воодушевил. Не совсем разобравшись, что к чему, они поняли так, что в далекой сытой Америке кто-то думает об их судьбе, сочувствует их бедам - и отчаянно пытается помочь.

Попал проект и в руки к московским представителям Международной организации по миграции (MOM), которые, замечательно его трансформировав, сделали своим рабочим документом. Вместо мегагородов предложили они создать для мигрантов и демобилизованных солдат мега-регионы, в Тамбовской и Новгородской областях, где сейчас проживает около двух миллионов человек, а могло бы разместиться десять, - при готовой инфраструктуре и сочувствующей местной администрации. Кроме средств, поступающих из-за рубежа, финансировать все работы должны были предприниматели из числа тех же беженцев. Проект обещал быстрое развитие областей в целом - а в России очень важно, чтобы не появлялись привилегированные, возбуждающие зависть группы.

Единомышленников у меня нашлось множество. Десятки профессионалов и энтузиастов - архитекторы, градостроители, проектировщики, менеджеры - с увлечением подхватили идею. Одно только плохо: и по сию пору это всего лишь проект.

Опыт-сын ошибок Прерву на этом свою одиссею, хоть она еще и не закончена. Но характер ее уже обрисовался ясно. Неудача за неудачей, опоздание за опозданием, провал за провалом. Ничего не удалось сделать, ничему не удалось помешать.

Но почему? Какую истину должен я извлечь из всех этих горьких разочарований?

Идея была пустая, неосуществимая? Но ведь это не так. Она не раз проходила самую строгую экспертизу. Допустим, мнение, как их называют, простых людей, мешками славших мне горячие восторженные письма, не в счет: у них золотые сердца, но они некомпетентны. Но неужели такие асы современной политики, как Маргарет Тэт297

чер или Валери Жискар д’Эстен, согласились бы включиться в какое-то нелепое предприятие? Рискнули своей репутацией непревзойденных стратегов и тактиков, заранее зная, что ничего у них не выйдет?

Или во мне самом причина? Я взялся не за свое дело, оказался чересчур наивен, непрактичен… Что ж, если у читателя возникнет такое мнение, мне нечего будет возразить. Но я ведь был не один, я не испытывал ни малейшего недостатка в самых трезвых и проницательных единомышленниках. И если бы проблема была в незнании механизмов высшего государственного управления, то и таких людей, делом не раз доказавших, что эта премудрость им известна, рядом со мной было немало.

Нет, объяснений надо искать в другом. В особенностях времени, например.

Артур Шлезингер в своих “Циклах американской истории” говорит, что режимам реформ, открытым для новых идей, периодически приходят на смену режимы интеллектуальной стагнации. Очевидно, это справедливо и для Америки, и для России. Моя собственная теория политических циклов в российской истории это полностью подтверждает24. Как выбирает страна свои политические приоритеты? Кто определяет наше будущее?