После нас - хоть потом

- Значит, так, Кудыка! Люту Незнамычу я тебя не отдам… Как это у вас наверху говорится: мимо пройдешь - дураком назовут?.. - Снова изогнул на мгновение рот в змеиной улыбке и далее заговорил отрывисто, кратко, словно гвозди вбивал: - Останешься у меня. Участок наш - от заката до изворота… Участок - сложный, предупреждаю, снасти лажены своедуром, так что готовь смекалку… Станет Лют Незнамыч переманивать - не вздумай соблазниться. И вообще за изворот - ни шагу! Узнаю - язык ниже пяток пришью!.. - Тут розмысл приостановился и поглядел Кудыке в глаза, давая понять, что насчет языка не шутит. - Ухмыла я с золы снимаю. Походишь с ним, посмотришь. Что непонятно - спрашивай смело. Хоть он и пьяница, а дело знает… Да! Еще возьмешь у ключника Устав Работ - и чтобы вызубрил до последней буквицы. - Завид Хотеныч замолчал и, оборотившись к Чернаве, смерил ее недовольным оком. - А вот как с тобой, красавица, быть?.. Счету навычна?

Та надменно поджала губы.

- Да уж на торгу не обсчитаюсь…

Розмысл подумал.

- Ладно! - проворчал он. - Поставлю на раскладку: будешь чурки раскидывать. Дюжинами. Легкие - влево, полновесные - вправо…

Глава 10. Дела подземные

Ночь была черная, непрозрачная, без единого гвоздика в небе.

«Влюбилась - как рожей в сажу влепилась», - пришло на ум боярышне Забаве, которую вся округа с некоторых пор звала за глаза Шалавой Непутятичной.

- Чурило!.. - обеспокоенно шепнула она. - А ну потрогай: погорелец не отвязался ли?..

Ухватистая пятерня с готовностью лапнула ее за высоку грудь и тут же получила хлесткую затрещину. Чурило крякнул.

- Виноват, ощупался… - смущенно пробормотал он.

- Да тут я, тут, боярышня… - послышался совсем рядом унылый голос захваченного в развалинах погорельца. - Чего уж там отвязываться?.. Все равно ведь сыщете…

Впереди шуршал незримой травой незримый храбр Нахалко, коему велено было разведывать ведущую к капищу стежку. Понятно, что, кабы не Шалава Непутятична (катись она под гору вместе со своим зазнобушкой!), оба храбра и близко бы не решились подступить в такую темь к развалинам. А про огороженную страхом Ярилину Дорогу и говорить нечего… И тот, и другой не раз уже помянули, верно, недобрым словом и кружало, где они бражничали с древорезами, и саму встречу с синеглазым ленивым красавцем, будь он неладен!..

А главное, конечно, кляли храбры собственные свои не в меру проворные языки. Угораздило же обоих, в самом деле, выскочить наперед: знаем, мол, боярышня, как не знать!.. Не одну ендову зелена вина с тем Докукой раскушали…

Вот и раскушивай теперь…

Думали сначала, что боярская племянница просто затеялась изловить вожака чумазых да и расспросить в теремных погребах о ладушке о своем. Ну это - ладно, дело привычное: унянчали дитятку, даже и не пикнул. Пикни попробуй - с кляпом-то во рту!.. А как выспросили - новая дурь нашла: подавай ей волхвов - тех самых, что Докуку ее ненаглядного под землю к навьим душам спускали! С простыми-то бабами беда, а уж с боярышней - вдвое…

- Нашарил… - радостно шепнул незримый храбр Нахалко. - Вот оно, капище… Камушек…

И впрямь - кончилась травка, пошла мостовая. Осторожно, опасаясь угодить ненароком в жертвенный колодезь, двинулись в обход выложенной замшелыми голышами площади, пока за частоколом резных идолов не наткнулись на малую избенку, где держали опочив волхвы.

Дрыхли кудесники без задних ног, двери не замыкая. Да и зачем? Кому бы это в голову взбрело среди ночи гулять по запретной для всех Ярилиной Дороге?

Взбрело, однако…

- Ты, Чурило, руби искру и вздувай огонь, - тихо приказала отчаянная боярышня. - Только подальше отойди, чтоб ненароком не услышали… А ты, Нахалко, готовь ремни. Вязать будем…

- Матушка… - выговорил, разом весь обмякши, Чурило.

- Делай что велено! А не сделаешь - скажу дядюшке, будто вы тут со мной насильно грех сотворили…

И ведь не шутила боярышня, ой, не шутила… Пошатываясь и мысленно поскуливая о пропащей своей головушке, старый храбр вместе с привязанным к нему погорельцем отступил шагов на десять и высек огонь. Нахалко торопливо шуршал ремнями. Понимал пострел: насчет Чурилы боярин, может, и усомнится, а вот ему, молодому да курносому, точно несдобровать…

С кудесниками, противу ожиданий, обошлось даже проще, чем с чумазым вожаком, - пробудились они уже связанными. Чурило вставил лучину в светец, и желтый огонек явил их заспанные изумленные рожи.

- Ну, вы! Волхвы тряпочные!.. - вконец утратив девичью стыдливость, процедила Шалава Непутятична. - Сказывайте, куда мово Докуку подевали!..

- Ты что это, девка?.. - моргая, проговорил один из них. - Ты куда ворвалась? Солнышка, что ли, не боишься?..

- Да что мне ваше солнышко? - неистово крикнула боярышня и вдруг заголосила, подхватив себя под ребрышки и запрокинув бело личико: - Постеля холодна, одеялочко заиндевело!..

Волхвы тревожно переглянулись, сообразив, видать, что дело-то серьезное.

- А главный ваш где? - озираясь, спросил негромко Нахалко. - Почему двое?.. Убег, что ли, Соловей?..

- Тоже в навий мир взяли… - хмуро ответил кудесник.