После осени. Поздняя РАФ и движение автономов в Германии (ЛП)

Наши отношения были скорее симбиотическими, чем прочными. Наше совместное детство до окончания школы не оставило глубокой внутренней связи. Когда мы расстались, я не скучал по ней, да и она не прилагала никаких усилий, чтобы сохранить хоть какую-то общность. Разница в привязанности женщины вызвала тонкую отчужденность между нами на очень ранней стадии; между нами не было крепкой, не было связи, мы слишком любили друг друга. Поскольку женщина благоволила и щадила ее, более глубокая любовь между нами была предотвращена. У нас также сложились два совершенно разных отношения к авторитету: я стал замкнутым и отвернутым, она — приспособляемой и жизнерадостной. Я издевался над ней, как мог, в школе и на улице, а она, полагаясь на свою защиту, брала на себя вину за многие мои «проступки». До четырех и десяти лет мы спали на соломенном мешке, потом это стало слишком тесно, и у нее появилась своя кровать в спальне взрослых. С этого момента отчуждение стало более явным. То, что два полудурка доверяли друг другу и делили перед сном, каждый теперь носил для себя.

Каждый из них — сам за себя. Наши повседневные дела также становились все более и более разделенными. Я должен был присматривать за домом, садом и скотом, за что брался сразу после школы, а она разъезжала по деревням на велосипеде и, вместе с женой или одна, занималась всеми мелочами, которые объединялись в нашем доме.

Я до сих пор помню коптильню, газеты, круг чтения, осенние и зимние походы в театр, прачечную. Я уверена, что были и другие вещи. Да, и еще — одалживание потрепанных и порванных книг, которые на самом деле не заслуживали того, чтобы называться книгами. Мне приходилось читать тайком, я не мог попасться. В угольном ящике, под картошкой, в мешке с соломой, в куче дров, в садовой мебели, в беспорядке во дворе... везде я прятал то, что читал. Я крал свое время и радовался ярким лунным ночам. Книги жили во мне своими маленькими, идеальными или авантюрными мирами, а не я в них. Когда я откладывал книгу, я больше не был мечтателем, реальность слишком крепко держала меня в своих тисках.