После падения

Ты окликнул меня, когда я шла в коридоре вместе с… ним, и я подумала, что, может быть, ты хочешь извиниться или сказать что-то, чтобы успокоить меня. Не знаю, на что я надеялась, – она тяжело сглатывает, прежде чем продолжить, – но ты просто дал мне денег. Мне казалось, что вечер просто не может стать хуже. Джейсон Рид оценил мою девственность в тысячу долларов, – горький смешок вырывается из её груди. – Но… мне с самого начала должно было стать всё понятно: ты же даже имени моего узнать не захотел, – она машет рукой в мою сторону.

Мне кажется, в комнате стало не хватать кислорода, иначе какого хера я не могу дышать?

– Ты сказал, что будешь называть меня Блисс. Я не сразу стала Блисс Винтер, – она качает головой на мои расширившиеся глаза, – но, наверное, Сара исчезла в тот миг, когда вошла в твой номер. И до тех пор, пока не появилась Блисс, та, которую все знают сейчас, я не знаю, кем была. Незнакомкой, которую я каждое утро встречала в зеркале.

В комнате повисает тишина, и она такая оглушительная, что бьёт по барабанным перепонкам. Я понимаю, что первая часть её рассказа подошла к концу. Мне хочется подойти к ней, прижать к себе, дать ей силы справиться с этой нелёгкой задачей. Но я не могу – не имею права. Никакого права на неё. Сара должна ненавидеть меня так сильно, как только может человеческое сердце.

Ничего более я не заслуживаю.

Она подходит к бару, и её руки заметно дрожат, когда она наливает себе алкоголь. Зажмурившись, одним длинным глотком проглатывает содержимое, и несколько секунд, что кажутся мне вечностью, стоит с напряжённой спиной, прежде чем обернуться ко мне для того, чтобы продолжить.

– Я успела понять, что он что-то добавил в воду, которую дал мне, но было уже поздно – я отключилась. А когда пришла в себя…– она отводит глаза, собираясь с силами, – в первые секунды не могла сообразить, что происходит и где я. Трудно было дышать, как если бы на грудную клетку каменную плиту положили, – Сара прижимает руки к груди, будто желает снять что-то, что мешает ей дышать. – Это был мужчина, он пыхтел, от него несло алкоголем и сигаретами и меня затошнило. Он был во мне, внутри моего тела, – она указывает на себя и кривится с такой брезгливостью, как будто до сих пор ощущает то, о чём говорит, – и давил на мою грудь, блокируя воздух. Когда поняла, что происходит, готова была умереть от ужаса. Я попыталась сопротивляться, стала кричать, и тогда он ударил меня по лицу, наотмашь, – она подносит дрожащие пальцы к щеке, и я, не дыша, слежу за ее движениями. – Удар был такой силы, что кровь заполнила рот. Он сказал, что, если я не перестану кричать, он свяжет меня и сделает так, что каждая косточка в моём теле будет сломана.

Сара обхватывает плечи руками, и её взгляд фокусируется на какой-то невидимой точке. Готов спорить на что угодно, что сейчас её глаза видят кошмар, который ей довелось пережить.

– Ты не должна… – мой голос едва слушается меня, а слова, словно наждак, дерут горло. – Тебе не обязательно вспоминать всё сейчас, Сара.

Она переводит на меня рассеянный взгляд, будто успела забыть о том, что я нахожусь рядом.

– Это никогда не будет менее сложно, Джейсон. Ты хотел, чтобы я была искренней с тобой, – она едва заметно поводит плечами, – так вот она, моя правда.

После того, как он кончил, – её голос становится чуть сильней и уверенней, – и я почувствовала, как его сперма стекает по ногам, меня стошнило. Он ушёл, и я ощутила – позволила себе почувствовать на короткий миг – облегчение от того, что всё прекратилось, и я осталась живой, – Сара прикрывает глаза, делая два быстрых неглубоких вдоха. – Но ничего не прекратилось, это было началом ада. Прошло минуты две или три, когда дверь вновь отворилась, и на этот раз это был… Эванс. Я бросилась в угол комнаты – обычный инстинкт, хотя и понимала, что ничего не смогу сделать, чтобы помешать ему. Он курил… и смеялся. Сказал, что ему нравится шлюшка, которую выбрал Джейсон, – она смотрит на меня пустым, ничего не выражающим взглядом. – Я начала умолять его, просила не причинять мне боли. Я плакала, – Сара кусает губу в попытке остановить выступившие на глаза слёзы, – но он только громче и громче смеялся. Когда он подошёл ко мне, я попыталась ударить его, но он скрутил меня с такой лёгкостью, будто я была трёхлетним ребёнком, и тогда, – она быстро проводит языком по губам, волнуясь всё больше и больше, – он прижал горящую сигарету вот сюда, – дрожащими пальцами отводит волосы с левого плеча и показывает место за ухом, – и сказал, что, если я ещё раз так сделаю, он станет тушить сигарету о моё лицо, много-много раз.

Я быстро прижимаю ладонь ко рту, сдерживая рвущиеся изнутри проклятия. Мои глаза зудят от подступивших слёз. Я не плакал много лет, с тех пор, как был ребёнком.

«Мужчины не плачут, Джейсон. Только тряпки. Ты никогда не станешь мужчиной, если будешь реветь как девчонка».