После пламени. Сборник

— Мелькор, ты не знаешь Маэдроса… Ты полагаешь, что он самый спокойный и рассудительный из моих бешеных отпрысков. А я знаю, что он способен вытворить, если позволит чувствам взять верх над разумом. Ты полагаешь, что он всегда считал тебя Раскаявшимся. А я знаю, что он только повторял мои слова. Ты уверен, что переговоры состоятся. А я ищу и не могу найти способ убедить Маэдроса выйти на них!

— В одном ты прав безусловно,— продолжил нолдо после паузы,— я должен рассказать тебе как можно больше. Беда в том, что я плохо осознавал, что творится. Так что рассказ едва ли получится. Смотри, что ли…

Он отнял руки от лица и с грустной усмешкой повернулся к Мелькору. Оба понимали, что это осанвэ будет тяжким.

Едва их сознание соприкоснулось, как боль друг друга заново обрушилась на них. И уже невозможно было отличить, что — ожоги Мелькора, что — раны Феанора, что — гибель души, сжигаемой гневом.

⁂

Тирион. Площадь. Неистовый клич Феанора, на который откликнулся едва не весь народ нолдор: мстить за Короля! уничтожить Моргота! стать хозяевами своей судьбы! И мало кто подозревал, что Государь Форменоса отнюдь не намеревался призывать нолдор следовать за ним. Просто его горе исходило криком.

Клятва. В порыве, в ослеплении произнесенные слова. И семь голосов, безумно повторяющие неумолимый, неисполнимый обет — ибо способен ли эльда уничтожить Валу? Но призваны Изначальные имена, и Мрак Неспетого — участь тех, кто устремился к Сильмарилам.

Запрет Валар — и испуг Эонвэ, стоящего перед разъярённым Феанором. Посланец Манвэ вовремя понял, что лучше не спорить с тем, кто владеет Силой Пламени.

Альквалондэ. Наивные тэлери, надеющиеся словом удержать того, перед кем сейчас даже Валар предпочитают благоразумно отступить. Резня. Кровь, смерть — и гнев, находящий выход, находящий наслаждение в убийстве. «Уничтожить всякого, кто встанет на пути к Сильмарилам!».

Буря. Корабли, поворачивающие назад, к Валинору.

Намо. Приговор, исполненный не ненависти, но горечи. Не проклятие, но пророчество. Слова о гибельнейшим из путей, с которого ещё можно свернуть. «И от предательства родича родичем, и от боязни предательства всё, созданное ими, рассыплется в прах. Изгнанниками станут они навек».

Араман. Тайное отплытие. Первое предательство в безнадёжном пути.

Белегаэр. Оссэ, мстящий за убийство тэлери. Он не знал, что Феанор — давно уже не эльда…

Лосгар. Мастер, забывший о том, что корабли тэлери — столь же живые творения, как нолдорские камни. Как Сильмарили. Мастер, уничтожающий — живое. Лебединый плач кораблей, гибнущих в пламени. Маэдрос, на коленях умоляющий отца не делать этого.

⁂

— Ну а дальше ты знаешь…— Феанор откинулся на высокое изголовье; его лоб был покрыт крупными каплями пота.

Мелькор сидел, обессиленно уронив руки на колени и зажмурившись. Один-единственный разговор, всего-то несколько слов, понятых превратно,— и тронулась лавина, покатилась вниз, набирая скорость, сметая всё на своем пути, каждое мгновение захватывая новые жертвы, и не остановишь её уже ничем. Поздно.

Не остановишь?

Тёмный Вала еще не вполне оправился после увиденного-почувствованного, а острый ум его уже работал, ища выход из безвыходного, казалось бы, положения.

Должен быть способ остановить.

Должен.

Гибельное движение лавины началось с малого камешка.

Вернее, с Камней.

С Сильмарилов.

И если…