После пламени. Сборник

Он понял меня с полумысли, как раньше. Или — сам пришёл к тому же, только не хотел говорить.

— Вот уж не думал, что мне придется биться вместе с балрогами.

Я кивнул. Всё верно. Майар я послать с нолдором не мог — никто из них не стерпел бы над собой иной власти, кроме моей. А вот балрогам достаточно было приказа, чтобы они подчинились Феанору на время похода.

— Тебе надо будет познакомиться с ними поближе, прежде, чем вы отправитесь.

— Да уж придётся…— ответил он хмуро. Потом сменил тон на рабочий.— Верно ли я понимаю, что именно огонь балрогов заставил Паучиху бежать? Верно ли я понимаю, что она боится именно Пламени?

— Швырни паука в огонь, и он сгорит. Балроги не способны уничтожить Унголианту — они владеют лишь малой частицей Пламени. Но причинить этой твари боль, повредить, а то и полностью разрушить её тело вполне в их силах. Они могут взять Паучиху в кольцо, измотать её, изранить, а затем против неё выйдешь ты. И добьёшь. Я прикажу балрогам не лишать Унголианту плоти — иначе до неё куда труднее станет добраться.

— Да,— рассмеялся Пламенный,— чтобы убить её, я должен получить её живой. Сражаться с невоплощённой… сложновато для нолдо. И я бы предпочел обменяться с ней парой ударов до балрогов. Я умею биться Пламенем против майар, но против Пустоты — нет. А ошибиться я не имею права.

— Это рискованно,— я снова зашагал по кабинету, размышляя вслух.— Унголианта очень серьёзный противник. Даже для такого бойца, как ты. И сейчас она сильнее, чем была, когда я видел её в последний раз. Ты знаешь, почему.

Я резко остановился, осененный внезапной мыслью, но сразу высказать её вслух не решился: уж слишком безумной показалась мне эта идея.

Однако Пламенный понял меня мгновенно.

— Только не говори, что ты собираешься рисковать Венцом…— выдохнул он.

— Ты можешь предложить что-то получше? — я сдвинул брови, напряжённо глядя на Феанора.

Хотел бы я, чтобы он сказал «да». Потому что мысль использовать против Унголианты силу Венца меня не радовала. Совершенно.

— И вот он,— Пламенный перешёл на крик,— он укоряет меня в любви к риску!! Он называет меня безрассудным! Мелькор, одумайся: что даст мне Венец во время боя?! Мелькор, он в бою — бесполезен!

Я вздёрнул подбородок и скрестил на груди руки. Терпеть не могу крика. Не будь Феанор моим другом, ему бы не поздоровилось. Затея с Венцом, которая поначалу представлялась мне опасной, сейчас, когда Пламенный начал спорить, показалась куда более привлекательной. Так всегда: препятствия меня раззадоривают. Заставляют упорнее стремиться к поставленной цели.

— Одному упрямому нолдо может попросту не хватить сил в бою,— промурлыкал я, глядя на Пламенного из-под ресниц.— Кроме того, его могут ранить, а из балрогов скверные целители, чтобы не сказать хуже. И ещё,— я резко перешёл на деловой тон и в упор посмотрел на Феанора,— пока Венец на тебе, гоняться за Паучихой не придётся. Он притянет её, как магнит железную стружку.

— Мелькор,— Феанор покачал головой; впрочем, мой тон подействовал на него успокаивающе,— спорить ради спора — наше любимое занятие, но, прошу тебя, не будь безрассуден. Приманка — да, отличная. Но не слишком ли хорош Венец для того, чтобы быть просто приманкой?! Исцеление? Полезно, но спроси меня, могу ли я воспользоваться им для исцеления? Да, конечно, власть над материей, то есть и над телом тоже. Но — я не умею направлять его силу на целительство. И уже некогда учиться.

Пламенный посмотрел на меня умоляюще:

— Мелькор, не будь безумен!

— Феанор,— ответил я очень тихо.— Венец уже своё дело сделал. Две Темы соединились в мире. Да, его можно — и должно — использовать. Но никто в Арде, кроме тебя, не способен полностью управлять его силой. Даже я. Быть может, Венец — это именно то, что поможет решить бой в твою пользу. Если же…

Я не договорил — горло болезненно сжалось при мысли об ином исходе.

— Вот с этого и надо было начинать,— совершенно спокойно ответил он. Замолчал. Задумался. Понял, что я не мог с этого начать, потому что только в споре сам осознал, для чего необходим Венец в бою.

— То есть ты хочешь сказать,— Феанор размышлял вслух,— что если я погибну и Унголианта бросится сожрать Сильмарили, то ей придётся одновременно поглотить и Тьму, и Свет; она это способна уничтожать по отдельности, но, слитые воедино, они её разорвут. Так? — он посмотрел мне в глаза.

— Так,— ответил я твёрдо.— Два начала соединились через Пламень. То, чем Паучиха не обладает. Совсем. Я бы даже сказал — она ему противоположна.

Я не был уверен в том, что Венец погубит тварь. Я вообще ни в чём не был уверен. Я мог лишь надеяться, что не ошибся в расчётах. А ещё я знал, что в случае гибели Феанора это будет последний шанс победить Унголианту.

4

Даже заканчивая Венец, я волновался меньше. Хотя жизнью рисковал одинаково.

Или — нет? Битва с воплощённой Пустотой… что ждёт меня при поражении?!

Нет. Поражения быть не может. Не будет.

Я просто стоял, держа меч напротив сердца. Фехтовальное мастерство — ничто против той силы, которой я осмелился бросить вызов.