После пламени. Сборник

— Лю‑уди…— Тёмный Вала чуть наклонил голову набок, разглядывая водопад. — А Люди, друг мой, здесь гости. Так было предпето, по крайней мере. Для Перворождённых Арда — дом. Для нас, Поющих,— жизнь. Именно поэтому я никогда не смогу примириться с Валар, даже если бы и они, и я пожелали этого. Воплощая свою Музыку в мире, я поневоле причиняю им боль. Я — им, а они — мне. И никуда нам не деться от этого, Феанор. Арда — часть каждого из нас. Мы срослись с ней.

Феанор ответил Мелькору внимательным молчанием.

— Атани ещё придут сюда,— Тёмный Вала досадливо поморщился, что, впрочем, относилось вовсе не к атани, а к водопаду. Красиво… но можно улучшить. Если приподнять скалы слева и резче обозначить линию обрыва, получится куда выразительнее. Только вот силы нельзя сейчас тратить на это. Слишком мало их. А сделать надо многое. И, что ещё хуже, силы убывают. Очень медленно. Понемногу. К счастью, незаметно для окружающих. Пока незаметно. А как справиться с этой бедой, Восставший так до сих пор и не придумал.

Мелькор со вздохом повернулся к обрыву спиной. Водопад, которым он прежде с удовольствием любовался, теперь вызывал раздражение. Словно немой упрёк. Свидетельство бессилия. Непринятый вызов.

Феанор присел на камень, закусил губу. Не в первый раз от Мелькора шла эта волна недовольства. Глухой ярости. На что?

Пламенный попытался поставить себя на место друга. Что может так раздражать мастера? Неудача в работе? Нет. Она вызывает гнев, но — иного рода.

«Скорее я так злился бы, если бы мне не хватило чего-то в разгар работы. Какое-то внешнее препятствие, не дающее завершить дело.

Но что может быть таким препятствием для Властелина Эндорэ? Ожоги? Или что-то другое? Что его гложет постоянно?».

— Мелькор.— Феанор встал.— Хватит играть в прятки. Не считай меня слепцом. Объясни, что с тобой происходит.

В глазах Тёмного Валы плеснулась ярость. Признаться, что он столкнулся с трудностями, которые не в состоянии преодолеть?! Проявить слабость?! Почуяв гнев Поющего, кони испуганно захрапели и попятились. Это вернуло Мелькора к действительности.

Было бы из-за чего беситься! Ну, не придумал, что можно сделать. Так ведь это — пока. Всё-таки постоянная боль изматывает. Мешает ясно мыслить. А поддаваться нельзя. От этого только хуже. Феанор — друг, которому можно довериться. Друг. Не последователь. Не слуга. Не противник. Друг. От него-то зачем таиться?

«Тем более,— немедленно подыскал Мелькор оправдание своему решению,— что мастеру не годится сидеть без дела. Опять затоскует. Его ум должен быть занят».

— Извини,— Тёмный Вала улыбнулся, правда, улыбка получилась несколько вымученной.— Это не к тебе относилось. И не к атани.

Уселся на камень рядом с Пламенным, вытянул ноги, прислонился спиной к скале.

— Я ведь рассказывал тебе о схватке с Унголиантой,— начал Мелькор, стараясь не смотреть на злополучный водопад.— Так вот, эта тварь жива. И она в Эндорэ.

Его лицо дернулось, словно от острой боли.

Феанор кивнул: ясно.

— Что и как связывает тебя с ней? Ведь,— сощурился,— сколько я понимаю, она далеко от Ангбанда.

— Если бы дело было в расстоянии, я поручил бы её заботам балрогов.— Тёмный Вала мрачно усмехнулся.— Им такое в охотку. Только… Она в Эндорэ, Феанор. А Эндорэ,— пальцы Мелькора дрогнули, словно он хотел сжать кулаки, но не завершил жест,— это я.

Феанор прошёлся вдоль обрыва, сталкивая носком сапога маленькие камешки вниз.

«Тварь, убившая Древа. Тварь, которая сейчас тянет силы из Эндорэ. И значит — из Мелькора. Тварь, пища которой — сила Валар».

Пламенного передёрнуло.

«Неужели её невозможно уничтожить? Впрочем, у Мелькора были годы, чтобы ответить на этот вопрос. И он не нашёл ответа. Он бессилен против неё, как бессильны были все Владыки Амана».

— Что её природа? — требовательно спросил он.— Что она такое, раз Валар не способны её уничтожить?

— Если бы я знал это, думаешь, я бы позволил Паучихе безнаказанно разгуливать по моим землям? — Мелькор тоже поднялся, подошёл к нолдору.

— Я не знаю этого, Феанор. Думаю, что и мои… родичи знают не больше. Она не Музыка, понимаешь? Она…— он замялся, подыскивая слово,— отрицание Музыки. Воплощённое Разрушение. Сущность, враждебная всем нам — и мне, и Валар. Откуда она взялась в Арде? — Тёмный Вала развел руками.— Я могу только догадываться об этом. Возможно, Унголианта — порождение Диссонанса. Прямого столкновения двух Тем. Обеих Тем. Понимаешь?

Он помолчал, покусывая губы, потом продолжил очень жёстко, словно через силу:

— Прежде Паучиха была слабее. Намного слабее. То, что произошло с ней — моя вина. Да, я не мог обойтись без Унголианты, но мне следовало быть осторожнее. Я недооценил эту тварь.

Посмотрел на далекие вершины, снова перевёл взгляд на Феанора.

— Я должен её уничтожить. Дважды должен: и во искупление своей ошибки, и как хозяин Эндорэ.— В голосе Мелькора слышалось почти отчаяние.— И… не могу. У меня нет оружия против неё. Моя Сила для неё пища.

— Расскажи,— от напряжения голос Пламенного звучал глухо.— Расскажи мне о ней всё, что можешь. Пожалуйста.