После пламени. Сборник

Феанор осторожно перевёл дыхание, один за другим разжал пальцы на рукояти меча, бережно прислонил Рок Огня к стене, сел в кресло, глубоко вздохнул.

Потом сказал:

— Мелькор, у меня к тебе огромная просьба.

«Сейчас? О чём же ты надумал просить меня, когда мы оба измотаны до предела и только что едва избежали гибели? Отчего ты не выбрал для разговоров иное время? Что замыслил ты, Пламенный, если это настолько не терпит отлагательств?»

— Да? — сдержанно спросил Тёмный Вала вслух.

— Налей мне вина. У меня слишком дрожат руки.

Глава 5 Противоборство

Когда б о том, что ты свершил сегодня,

Тебе я рассказал, ты б не поверил
Своим деяньям.

В. Шекспир. «Кориолан»

1

Опять в мире что-то сдвинулось. Вновь за последние несколько лет.

Я не могла не почувствовать этого.

Первый раз это случилось, когда там, в далёком Амане, произошла беда. Свет Древ не был виден отсюда, но — Древа несли не только Свет. Они были Благом. И это Благо было уничтожено.

Потом пришло новое лихо. Север Эндорэ, словно спящий эти века, пробудился. И тогда я почувствовала ужас.

Моя Завеса закрывала нас от орков. Она была неодолимой для тварей; и я знала, что смогу удержать её и против тех майар, что таились за северными горами. Но на севере появился Сам.

Я никогда не ощущала его присутствие так близко.

Я воззвала к Владыке: «Что делать?! Помоги! Защити!» — но Аман был безмолвен.

— Мой Король, если он захочет нас уничтожить, я буду бессильна ему противостоять. Он — первый из Стихий.

Но и эта беда оказалась не последней. Властелин Севера не смотрел в нашу сторону, но гораздо ближе завелось нечто.

Оно не было существом, у него не было разума. У него был только голод. И оно медленно пожирало Эндорэ. Оно тянуло из земли жизненные силы. Деревья тихо умирали. Земля становилась голым камнем. Даже камень крошился, и из щелей поднимался ядовитый туман. Склоны южных отрогов Дортониона всего за несколько лет превратились в Эред Горгорот.

Место страшнее самой смерти. Потому что со смертью жизненные силы не исчезают, они лишь переходят в новую жизнь. Тут же всё уходило в ничто.

Способа противостоять этому я не знала. Мне оставалось только сжиматься в ужасе и думать: через сколько лет оно доберётся до нас?

2

Мелькор придержал взмыленного коня. В этом месте дорога сужалась и лучше было ехать шагом. Да и Феанору следовало дать возможность полюбоваться на вид, который открылся теперь перед всадниками. Склоны, поросшие приземистыми соснами с цепкими корнями. Тёмно-серые, почти чёрные скалы. На другой стороне ущелья — водопад. А дальше — словно стена — неприступный хребет с вершинами, покрытыми снегом. Граница.

Пламенный смотрел на эти горы уже совершенно иначе. Если раньше вид заснеженных пиков говорил ему лишь о Форменосе, который навеки недоступен, то теперь — теперь он ощущал, что эта земля — его. Надев Венец и сполна восприняв Тему Мелькора, он одновременно ощутил в себе всё Эндорэ. Землю. Мир, который перестал быть вынужденным жилищем, став новым домом.

Феанор тоже придержал коня, пропуская Мелькора вперёд. Нолдо чуть сощурил глаза, запоминая и игру серебристых бликов на струях водопада, и холодное серебро льда на сторожевых вершинах. Форменос был иным, здесь всё жёстче и строже, но и в этих горах — своя красота.

— Знаешь, когда-то я пел северные горы и думал: тут будут жить Дети,— в голосе Мелькора послышалась непривычная грусть.— Бродить по склонам. Спускаться в ущелья. Смотреть. Радоваться. Восхищаться.

Тёмный Вала криво усмехнулся.

— Не вышло. Те, для кого всё это было предназначено, враги мне. А если и не враги, моя Тема пугает их. Всегда пугала. Ещё с Пробуждения. Эльфы — слишком народ Единого. А орки…— он покачал головой,— орки не видят. Совсем.

— А Люди? — тихо спросил Феанор.— Мелькор, тебе не кажется, что наш с тобой последний разговор о Людях был слишком кратким? А предыдущий был слишком давно — ещё в Амане.

Он чуть помолчал.

— Здесь так красиво. Может быть, нам спешиться и поговорить?

Про себя Пламенный подумал, что Мелькор все эти годы ездит, не держа узду в руках. Оно и понятно: ожоги не проходили. Но Тёмный Вала не привык править конем только ногами, как похвальбы ради гарцевали многие из нолдор — учеников Оромэ. Мелькор не привык так ездить, а здесь, в Эндорэ его роа знает усталость. Хотя Мелькор никогда не сознается в этом.

Так что разговор, при всей его важности, это ещё и ненавязчиво предложенный отдых.

Восставший кивнул, спрыгнул на землю. Высмотрел пару камней покрупнее, собрался было изменить их, чтобы получилось подобие кресел, но передумал. Прежде это было бы для него пустяком. Ничего не значащей мелочью. Прежде власть над материей доставляла ему удовольствие. Напоминала, что именно он — истинный Хозяин Арды. Всегда был им. И будет, несмотря ни на что. Но то — прежде.

Мелькор встал у края обрыва, заложив руки за спину и покачиваясь с носков на пятки.