После потопа

Абран лежал на боку у ног Марджан. Я провела пальцами по его волосам. «Я должна была прийти ему на помощь», – пронеслось в голове. По всему телу пробежала холодная дрожь. Жаль, что все закончилось вот так.

Я вспомнила, как Абран смеялся, когда мы лежали в его каюте. Эта мальчишеская усмешка, вечно растрепанные волосы. Абран перекатывался на бок и зачитывал мне свои любимые отрывки из книг, произнося слова, которые теперь и не услышишь: «кипучий», «блистательный», «насыщенный». Вспомнила я и его темную сторону – тень, которая не отставала от него ни на шаг. Но все остальное заслонил образ харизматичного мужчины, которому хватило и широты мышления, и оптимизма, чтобы задумать новую коммуну. Сердце, настолько исполненное энтузиазма и чистоты, что оно просто не могло не разбиться.

«Абран, я сдержу обещание», – мысленно поклялась я и еще раз дотронулась до его волос.

Из кают-компании вывалился Уэйн и чуть не споткнулся о нас с Марджан. Он нес рюкзаки, в которые она сложила воду и еду.

Уэйн сбросил их на палубу и опустился на колени перед Марджан.

– Я ее понесу, – сказал он мне.

Мы с Дэниелом надели рюкзаки на плечи. Я с трудом встала под тяжестью своей ноши.

– Марджан, нам надо перейти на другой корабль, – сказал Уэйн.

Его обычно грубый голос звучал на удивление мягко. Уэйн поднял ее и перебросил через плечо. «Седна» дернулась. Нос погрузился глубже. Вода скоро доберется до грот-мачты. Тросы на абордажных крюках, вонзенных в палубу, натянулись. Дэниел подошел к планширу и перерезал их.

– Майра! – позвал Дэниел. – Скорее!

Мы все собрались возле дыры от взрыва. Один за другим мы перепрыгивали на «Черную лилию». Мы с Дэниелом поймали Уэйна, чтобы Марджан не упала. Я обернулась, достала нож и перепилила трос последнего абордажного крюка.

Море вокруг «Седны» забурлило, утягивая ее на глубину. Фок-мачта скрылась из вида, под углом погрузившись в воду.

Я оглядела «Черную лилию» в поисках якоря, но взгляду представились лишь обломки. Якорь мог бы замедлить наше движение. Мы в любом случае врежемся в скалы, но тогда крушение нанесло бы меньше урона. А может, с якорем нас бы бестолково кидало туда-сюда, как мячик на резинке. Уж лучше удариться об скалы один раз, а потом разбираться с последствиями.

Белая вода захлестывала палубу и пенилась у нас под ногами. «Седну» относило все дальше. Вот она врезалась в каменистый выступ и разбилась в щепки.

Пока «Седна» погружалась в темные глубины, «Черную лилию» гнало к скалистому берегу. Волны несли нас, точно рука Божья.

– К мачте! – проорала я, перекрикивая волны.

Мы с трудом устремились к грот-мачте, для равновесия держась за мокрый планшир. Потом вцепились в грот-мачту и друг в друга. Корабль получал удар за ударом. Вот скалы пробили корпус. Раздался гул: корабль столкнулся с вершиной горы по левому борту. Стоял оглушительный треск. Нам в лицо летели брызги ледяной воды.

Я пыталась сохранять спокойствие. Сглотнула подступившую к горлу желчь. Вот мы врезались в берег. Я стиснула зубы и подумала о Перл. Представила ее огненно-рыжие волосы на фоне серого моря и белого льда. Нос каноэ плавно рассекает воду. «Черную лилию» тряхнуло так сильно, что, казалось, все кости застучали друг о друга. Я крепко зажмурилась.

Когда открыла глаза, увидела только берег, несущийся нам навстречу. Камни, песок, прибой, мрачное серое небо над головой. Китовые кости на берегу. Я не поверила своим глазам. Скелет размером с половину «Черной лилии». Кажется, будто он угодил сюда по ошибке и ему здесь не место. Он тоже жертва крушения, выброшенная на берег по воле ветра и волн.

Один последний толчок поднял нас из воды в воздух, подбросив, будто детскую игрушку.

Я села. Боль растекалась по всему телу. Убрала ногу Дэниела с моей руки. Он заморгал и мотнул головой, будто вытряхивая воду из ушей. От виска по щеке стекала кровь и капала с подбородка. Я потянулась и стерла ее. Попыталась встать, но левая нога ослабела и болезненно запульсировала под моим весом.

– Надо уходить, – вялым, будто сонным голосом выговорил Дэниел.

Прилив может утащить потерпевший крушение корабль обратно в море.

Дэниел перекинул Марджан через плечо. Томас оперся об Уэйна и поковылял вперед. Корабль будто раздолбили молотком. Палуба была сплошь усыпана обломками дерева и металла. Тут и там валялись упавшие паруса. Мы брели, то и дело спотыкаясь.

Я прищурилась и поглядела вперед. Скалистый берег покрыт мхом и лишайником. Справа высится крутой обрыв – футов пятьдесят, не меньше. Слева вверх поднимается более пологий склон. По нему тут и там стекают ручьи, кое-где виднеются осины. У подножия скал лежит китовый скелет. Он каким-то чудом сохранился целым и невредимым. Такое чувство, будто лежит тут и отращивает плоть, чтобы уплыть обратно в море.

Несколько птиц искали пищу в мелких водоемах, оставшихся на берегу после отлива. Пронзительные птичьи крики оглашали воздух.