Читаем После потопа полностью

В кору над моей головой врезалась пуля. Не оборачиваясь, я кинулась бежать. За спиной что-то кричали. Разобрала несколько ругательств. Тут раздался еще один выстрел. Абран несся впереди, ломая низкую поросль. Я почуяла запах крови. Понятия не имею, откуда он взялся. Голова кружилась, перед глазами все расплывалось.

Я заметила внизу сосны, под которыми мы спрятали каноэ. Абран споткнулся и покатился вниз по крутому откосу, врезаясь в камни. Вот он упал на ветки сосен, потом скрылся под ними. Ветки качались, роняя иголки. Я плюхнулась на бок и скатилась с откоса. Подо мной затрещали ветки, и я рухнула рядом с Абраном. Мы приземлились возле каноэ. Абран пытался встать, но двигался очень медленно. Я схватила его за руку и дернула вверх. Абран застонал. Я убрала руку. Вся ладонь была в крови.

Шаги преследователей зазвучали громче. Наверху трещали ветки и сыпались камешки. Мы потащили каноэ к морю, с плеском спустили на воду и запрыгнули внутрь. Воду вокруг вспорол град пуль. Выстрелы разносились по бухте, будто эхо. Звуки одновременно казались и далекими, и близкими, будто я плавала в воде, а пули разрывались прямо внутри меня.

Я бросила Абрану весло. Мы лихорадочно гребли, налегая изо всех сил. Пот заливал глаза. Пуля воткнулась в борт, и каноэ качнуло. Я обернулась. Через пробоину внутрь лилась вода. Казалось, этот момент длился бесконечно. Я будто летела в пропасть. Мысли в голове путались.

До «Седны» оставалось всего двадцать футов. Дэниел уже спустил штормтрап. Уэйн стоял на палубе и стрелял из винтовки. Вот каноэ врезалось в борт корабля. Оно качнулось и едва не перевернулось. Глаза защипало от соленой воды. Абран вскочил, ухватился за трап и повис на нем. Подрыгал ногами в воздухе, нащупал перекладину, встал на нее и полез.

Каноэ уже относило от корабля. Я подгребла поближе, бросила весло и прыгнула к трапу. Пальцы коснулись троса, но он выскользнул из рук, и я свалилась в воду. Я отчаянно цеплялась за борт корабля. На меня накатывали мелкие волны. На борт «Седны» обрушился шквал пуль. Я нырнула, потом снова поднялась на поверхность. Поплыла к трапу и на этот раз добралась до него. Команда выкрикивала приказы. Паруса наполнились ветром, и корабль дернулся. Пока я лезла вверх, судно развернуло, и меня ударило о борт. Я изо всех сил вцепилась в трап. Вода подо мной удалялась. Кто-то втягивал трап на борт. Когда я перевалилась через планшир, уставилась на содранные ладони. Одна рука кровоточила. Откуда столько крови?

Томас стоял у румпеля, выворачивая его до упора вправо. Бехир спустился с мачты и спрыгнул на палубу. На плече у него висела запасная бухта троса. Дэниел стоял у грот-мачты, закрепляя блок. Все что-то друг другу кричали, в моих ушах слова звучали будто какая-то бессмыслица.

Тут поднялся люк, и из трюма выглянула Перл. Я одним взглядом дала ей понять, чтобы не высовывалась. Перл захлопнула люк и скрылась. Я прислонила голову к планширу. Дерево, от воздействия стихий ставшее пористым, быстро впитывало кровь, текшую из моей руки.

«Мы это сделали», – пронеслось в голове. Добыли медикаменты. Я попыталась дышать ровно, но дыхание вырывалось из груди спазмами.

Выстрелов больше не было слышно. Я повернулась, с трудом поднялась на ноги. Остров быстро скрывался из виду. С такого расстояния он казался совсем маленьким. Дэниел поймал в паруса западный ветер, который стремительно уносил нас на восток.

Марджан опустилась на колени рядом с Абраном и помогла ему стянуть рубашку. На внешней стороне бицепса глубокий порез, но ран от пуль не видно. Должно быть, руку рассекло веткой. Марджан перевязала рану и взяла у Абрана рюкзак. Я протянула ей свой.

Люк снова приподнялся. Я кивнула Перл, показывая, что можно вылезать. Она кинулась ко мне. Я присела на корточки и прижала ее к себе. Перл уткнулась лицом мне в шею. Она так делала, только когда была совсем маленькой.

– Я достала лекарства, Перл, – шепнула я, зарывшись лицом в ее волосы. – Теперь твой палец быстро заживет.

Перл уперлась лицом мне в грудь. Я почувствовала, как она улыбнулась.

– О нет! – выдохнула Марджан.

Она открыла один из пузырьков, высыпала содержимое на ладонь и растерянно уставилась на него.

– Что такое? – спросила я и встала.

Марджан показала мне руку. В пузырьке оказались не таблетки, а семена.

Глава 34

Я ошеломленно уставилась на семена.

А где антибиотики? В голове крутилась только одна мысль: на пузырьках написаны названия лекарств. Можно подумать, будто так я заставлю их там оказаться.

Кто-то врезался в меня, и я растянулась на палубе. От падения вышибло дух, в голове звенело после удара о палубу. Абран схватил меня за рубашку и оттащил в сторону. Встал на колени, схватил меня под мышки и швырнул о стену кают-компании. Прежде чем я успела перевести дыхание, он уперся предплечьем в мою шею. Задыхаясь, я попыталась вырваться. Мысли становились все более отрывочными и бессвязными.

– Я тебе говорил, что я против? Это все ты виновата! – прошипел Абран.

Перейти на страницу:

Все книги серии Азбука-бестселлер

Нежность волков
Нежность волков

Впервые на русском — дебютный роман, ставший лауреатом нескольких престижных наград (в том числе премии Costa — бывшей Уитбредовской). Роман, поразивший читателей по обе стороны Атлантики достоверностью и глубиной описаний канадской природы и ушедшего быта, притом что автор, английская сценаристка, никогда не покидала пределов Британии, страдая агорафобией. Роман, переведенный на 23 языка и ставший бестселлером во многих странах мира.Крохотный городок Дав-Ривер, стоящий на одноименной («Голубиной») реке, потрясен убийством француза-охотника Лорана Жаме; в то же время пропадает один из его немногих друзей, семнадцатилетний Фрэнсис. По следам Фрэнсиса отправляется группа дознавателей из ближайшей фактории пушной Компании Гудзонова залива, а затем и его мать. Любовь ее окажется сильней и крепчающих морозов, и людской жестокости, и страха перед неведомым.

Стеф Пенни

Современная русская и зарубежная проза
Никто не выживет в одиночку
Никто не выживет в одиночку

Летний римский вечер. На террасе ресторана мужчина и женщина. Их связывает многое: любовь, всепоглощающее ощущение счастья, дом, маленькие сыновья, которым нужны они оба. Их многое разделяет: раздражение, длинный список взаимных упреков, глухая ненависть. Они развелись несколько недель назад. Угли семейного костра еще дымятся.Маргарет Мадзантини в своей новой книге «Никто не выживет в одиночку», мгновенно ставшей бестселлером, блестяще воссоздает сценарий извечной трагедии любви и нелюбви. Перед нами обычная история обычных мужчины и женщины. Но в чем они ошиблись? В чем причина болезни? И возможно ли возрождение?..«И опять все сначала. Именно так складываются отношения в семье, говорит Маргарет Мадзантини о своем следующем романе, где все неподдельно: откровенность, желчь, грубость. Потому что ей хотелось бы задеть читателей за живое».GraziaСемейный кризис, описанный с фотографической точностью.La Stampa«Точный, гиперреалистический портрет семейной пары».Il Messaggero

Маргарет Мадзантини

Современные любовные романы / Романы
Когда бог был кроликом
Когда бог был кроликом

Впервые на русском — самый трогательный литературный дебют последних лет, завораживающая, полная хрупкой красоты история о детстве и взрослении, о любви и дружбе во всех мыслимых формах, о тихом героизме перед лицом трагедии. Не зря Сару Уинман уже прозвали «английским Джоном Ирвингом», а этот ее роман сравнивали с «Отелем Нью-Гэмпшир». Роман о девочке Элли и ее брате Джо, об их родителях и ее подруге Дженни Пенни, о постояльцах, приезжающих в отель, затерянный в живописной глуши Уэльса, и становящихся членами семьи, о пределах необходимой самообороны и о кролике по кличке бог. Действие этой уникальной семейной хроники охватывает несколько десятилетий, и под занавес Элли вспоминает о том, что ушло: «О свидетеле моей души, о своей детской тени, о тех временах, когда мечты были маленькими и исполнимыми. Когда конфеты стоили пенни, а бог был кроликом».

Сара Уинман

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза
Самая прекрасная земля на свете
Самая прекрасная земля на свете

Впервые на русском — самый ошеломляющий дебют в современной британской литературе, самая трогательная и бескомпромиссно оригинальная книга нового века. В этом романе находят отзвуки и недавнего бестселлера Эммы Донохью «Комната» из «букеровского» шорт-листа, и такой нестареющей классики, как «Убить пересмешника» Харпер Ли, и даже «Осиной Фабрики» Иэна Бэнкса. Но с кем бы Грейс Макклин ни сравнивали, ее ни с кем не спутаешь.Итак, познакомьтесь с Джудит Макферсон. Ей десять лет. Она живет с отцом. Отец работает на заводе, а в свободное от работы время проповедует, с помощью Джудит, истинную веру: настали Последние Дни, скоро Армагеддон, и спасутся не все. В комнате у Джудит есть другой мир, сделанный из вещей, которые больше никому не нужны; с потолка на коротких веревочках свисают планеты и звезды, на веревочках подлиннее — Солнце и Луна, на самых длинных — облака и самолеты. Это самая прекрасная земля на свете, текущая молоком и медом, краса всех земель. Но в школе над Джудит издеваются, и однажды она устраивает в своей Красе Земель снегопад; а проснувшись утром, видит, что все вокруг и вправду замело и школа закрыта. Постепенно Джудит уверяется, что может творить чудеса; это подтверждает и звучащий в Красе Земель голос. Но каждое новое чудо не решает проблемы, а порождает новые…

Грейс Макклин

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза

Похожие книги