После потопа

Абран залился краской и выскользнул из кают-компании. Мы с Дэниелом помогли Перл взобраться на стол и уложили ее. Дочка горячая, будто раскаленный уголек. Я вытерла пот с ее лба, убрала волосы с лица. Дэниел положил на язык Перл таблетку кодеина. На борту осталось всего несколько штук, но Марджан настояла, что Перл они необходимы: пусть примет и во время операции, и после. Дэниел поднес к губам Перл бутылку алкоголя. Морщась и отплевываясь, она отпила несколько глотков. Алкоголь стекал у нее с подбородка.

– Долго будет больно? – спросила Перл.

– Некоторое время поболит, – ответила я, вытирая ей лицо.

– Палец точно нельзя оставить? – задала новый вопрос Перл.

– Милая, дальше будет только хуже. Операция тебя спасет.

Глаза Перл заметались по кают-компании, будто она отчаянно искала выход. Потом она крепко зажмурилась. Дэниел взял ее за здоровую руку и шепнул что-то ей на ухо.

Я чувствовала себя воздушным змеем. Будто кто-то размотал катушку, и я улетела высоко в небо и теперь покачиваюсь там, беспомощная, не в силах управлять своим полетом. Ничего сделать не могу, на землю вернуться не в состоянии – остается только колыхаться на ветру.

Где-то далеко внизу я сделала тот самый чистый срез. Перл закричала, Дэниел торопливо бинтовал ей руку. Перл с рыданиями бросилась в мои объятия. Я прижала ее к себе. Нас обеих трясло. Наступила ночь. Мы ничего не видели, только слышали голоса друг друга. Горячая кожа, ее ресницы на моей щеке, мои губы в ее волосах, переплетение рук и одна-единственная тень в сгущавшейся темноте.

Глава 35

Убедившись, что рука Перл забинтована как следует, мы уложили ее спать на койку в общей каюте. Я пошла в камбуз. Надо помочь Марджан разделать карпа, которого я сегодня поймала.

– Я и сама справлюсь, – тихо сказала Марджан.

– Подай ведро, – велела я.

Сейчас лучше ни о чем не задумываться. Но чем больше я старалась выкинуть из головы мысли о Перл, тем упорнее перед глазами вставало ее лицо. Я подвела дочь. Подвела. Я так сильно закусила губу, что ощутила во рту вкус крови.

Марджан протянула мне ведро. Я бросила туда пригоршню кишок. Вонзила лезвие ножа между чешуей и мясом, вырезая филе. Разложила филе на столешнице и только тогда заметила, что Марджан не сводит с меня глаз.

– Ты знала, что на острове будут пираты? – спросила она.

Я не ответила. Марджан прибавила:

– Твоя знакомая, от которой ты узнала про антибиотики… Про Долину тебе тоже она рассказала?

– Да. Она туда недавно плавала. По пути оставила тайники с ценными запасами.

Клинок ударился о дерево, отделяя голову от туловища рыбы. Я отбросила рыбью голову в сторону, обмакнула нож в ведро с водой и поводила лезвием по краю, чтобы очистить нож.

– Отвечаю на твой вопрос: нет, конечно. Откуда мне было знать, что мы на пиратов напоремся?

– Я ни на что не намекаю…

– Учти, просить прощения не собираюсь, – резко бросила я. – Будь антибиотики на месте, Перл не пришлось бы ампутировать палец. В Долине они бы нам всем пригодились.

Марджан отложила нож и вытерла руки передником.

– Просто хотела спросить: если бы ты знала, что пираты на острове, все равно бы туда поплыла?

Марджан интересует, насколько я готова идти на риск. Я повернулась к ней. В глазах стояли непролитые слезы.

– Да. Все равно.

Прошла неделя. Рана на руке Перл зажила хорошо, насколько это возможно при наших обстоятельствах. Каждым утром и вечером я промывала ее медовым мылом, сваренным Марджан, и меняла повязки. Осторожно обматывала руку бинтом и завязывала узелок. Все это время не сводила глаз с лица дочки. Пыталась понять, смирилась ли она уже с потерей пальца.

Однажды, перевязав ей руку, пошла в кают-компанию за крючками и наживкой для рыбалки. Дэниел сидел, склонившись над бумагами и навигационными инструментами, и что-то писал.

– Привет, – поздоровалась я.

Дэниел вздрогнул, перевернул листок, на котором писал, и сунул под карту.

– Привет, – не оборачиваясь, ответил он.

Так и сидел, уставившись на карту.

– Новый маршрут составляешь? – спросила я.

– Нет, просто решил наметить пару запасных. На всякий случай. Вдруг шторма?

Я обошла вокруг стола. Дэниелу пришлось на меня посмотреть.

– Дашь взглянуть?

– Я еще не закончил.

Дэниел притопывал ногой и постукивал карандашом по столу. Обычно он образец олимпийского спокойствия: тихий, внимательный, сдержанный. А после операции Перл Дэниел стал еще более молчаливым и замкнутым. Иногда за ужином не сводил с нее глаз. Взгляд пристальный, но мягкий. Наверное, я сама так же на нее смотрю.

– Боишься, за нами «Черная лилия» погонится? Думаешь, нас так легко выследить?

– Мир тесен. Особенно сейчас.

Я села. Из-за нервозности Дэниела сама заволновалась.

– В чем дело? – спросила я.

– А?.. Ни в чем. Слушай, насчет пирата, которого вы с Абраном видели на острове… У него были еще какие-нибудь татуировки? Или только кролик на шее?

– Кто его знает? Под длинным плащом было не видно.

Дэниел не ответил. Отсутствие реакции с его стороны показалось мне странным. Дэниел смотрел сквозь меня, будто перед ним пустое место. Некоторое время помолчал. Наконец спросил: