После развода. Вернуть жену

Жизнь идет своим чередом. Со стороны наша семья похожа на обычную. Мы даже ходим вместе на прогулки. Вернее, я иду с малышом и коляской, а за мной паровозиком тянутся остальные. Демид действует через дочку и постепенно сближает нас, но я этого не хочу. Делаю вид, что не замечаю его попыток. Не понимаю, почему он, вдруг, так переменился, но как бы то ни было — поздно. Слишком много между нами обид и недоверия.

— Если ты не запишешься к врачу, я отвезу тебя туда сам.

— Ты же знаешь этих врачей. Сначала терапевт, потом тонна анализов, узкие специалисты. Я просто переутомилась. В нашем положении это нормально. Времени на врачей у нас нет.

— Эля, я прошу по-хорошему в последний раз.

— Демид, я разберусь сама!

Примерно так и заканчиваются наши с ним разговоры по поводу моего здоровья. И чтобы в очередной раз не спорить, решаю заняться вопросом своей работы. Звоню в отдел персонала, мысленно собираясь выслушать поток упреков, что оформила свой уход не по правилам, но каково же мое удивление, когда мне сообщают, что могу спокойно возвращаться на рабочее место, когда решу свои вопросы. Подпишу документы задним числом, будто снова ушла в декретный отпуск, и никто меня не тронет. Незаконно увольнять беременных и декретниц.

Соглашаюсь на условия, ведь в моей ситуации выбирать не приходится. Хотя еще живы воспоминания о поползновениях в мою сторону начальника… Я была уверена, что Збруев меня уволил. Оказывается, нет. Хотя это не приносит мне радости, потому что после произошедшего работать там будет невыносимо.

И как раз в тот момент, когда я договариваюсь о справках и копиях, которые донесу сотруднице отдела персонала, в комнату заходит Демид. Ни раньше, что называется, ни позже! Я думала позвонить в его отсутствие, чтобы он не слышал разговор и не мог вмешаться.

С детьми так всегда — планов много, но закрутишься и не замечаешь, как наступил вечер, а ты толком ничего не успела, а что-то и вовсе забыла. Демид так некстати пришел с работы раньше и услышал часть разговора. Этого ему хватило, чтобы уловить суть и тут же вмешаться не в свое дело.

— О чем речь? — спрашивает он как бы невзначай, подхватывая на руки довольную Соню, которая показывает ему свои очередные поделки. На этот раз из пластилина.

— Ничего, — отнекиваюсь я и с малышом на руках иду в кухню, чтобы усадить его в креслице и накормить Демида ужином.

Настоящая примерная жена! Какая-то пародия на брак, ей-Богу!

— Папа, а ты купишь мне золотой и серебряный фломастер? И куклу, — называет название марки, от цены на которую у меня глаза на лоб лезут, Соня.

Целый день по телевизору заманивают детей покупать дорогие игрушки.

— Конечно куплю, солнышко, — соглашается размякший отец даже не подумав.

Закусываю губу, чтобы не вмешиваться в воспитательный процесс. Во-первых, Соня перебила старших, а я учила ее этого не делать. Во-вторых, у нее гора кукол, которые валяются в коробке для игрушек. Она играла с ними максимум пару раз.

— Твоя мама чем-то недовольна, — подмечает Демид, переводя на меня общее внимание.

— Так она палец прищемила, — простодушно говорит Соня. — Представляешь, папа?

— Сильно? — спрашивает Демид уже у меня, а я машу в воздухе совершенно здоровой рукой.

— Даже следа не осталось.

— Ну ладно. А то я могу подуть и сказать, что у кошечки болит, у собачки болит, а у мамы не болит, — с улыбкой предлагает бывший муж, а я готова закатить глаза, но при дочери просто мило отказываюсь.

После ужина малышка убегает к себе пересчитывать кукол и отбирать ненужные, чтобы доказать, что ей действительно необходима новая. Я мягко подтолкнула ее к этой мысли и конечно, ненужные игрушки мы пожертвуем тем, кто в них нуждается. Демид не спускает с меня глаз, явно считывая послание для себя не баловать чересчур любимую дочку. Однако, когда воспитательные вопросы разрешены, он снова наседает на меня по поводу того злосчастного звонка.

Приходится признаться и сказать, как есть:

— Да, я планирую вернуться на работу.

Демид меняется в лице, выражая явное неодобрение. Отодвигает чашку с чаем и наклоняется над столом.

— Что ты там забыла? Тебе не нужно работать. Или тебе чего-то не хватает?

Сижу и смотрю на него не дыша. О чем вообще речь? Даже слова с трудом подбираю от внутреннего протеста.

— Может быть, чтобы выживать? — не сдерживаю ехидство.

— Эля, перестань. Ты работала, едва родив ребенка. Разве это нормально? Сейчас ты можешь не работать.

Он поднимается с места, идет в коридор и возвращается оттуда с портмоне. Передо мной на столе оказывается пластиковая карта.

— Вот, держи карту. Покупай что хочешь. Ребенку, себе.

— Я не возьму, — начинаю упрямиться, отодвигая карту по столу от себя.

Но Демид останавливает это движение и кладет свою руку поверх моей. Большая сильная ладонь мужа властно прижимает мою к столу. Сердце ускоряет ритм от такой близости, соприкосновения кожи, по которой пробегают щекочущие искорки. Мне приходится встать, чтобы оказаться подальше от него.