После триумфа. В бегах (СИ)

– Хорошо. Тогда, может, начнем с сушки твоих тряпок? – заметив, что девочка снова напряглась, Долохов поспешил добавить: – Я не собираюсь оставлять тебя голой. Укутаешься в мою мантию. Она теплая. Брюки и нижнее белье у костра высохнут довольно быстро, я думаю. С обувью сложнее, но все же лучше пусть хоть немного подсохнет, чем хлюпать в насквозь пропитанных болотной жижей кедах, согласна?

***

– Гермиона! – очередной крик рассек безмолвствующий лес.

Рука опустилась на плечо Гарри, и тот повернулся к другу.

– Думаешь, егеря поймали ее? – спросил Поттер.

– Все может быть. Но если это так, я более чем уверен, что они не тронут ее. Она ценнее, как заложница, – произнес Джордж. – Они, наверняка, попробуют использовать ее, чтобы выторговать свободу. И вредить ей не будут, потому что это разозлит нас и снизит их шансы нажиться на этой сделке по полной.

– Если она действительно оказалась среди этих сволочей… – Гарри всмотрелся в темные дебри. – А ведь есть вероятность, что с ними еще и Долохов. Даже представить боюсь, что этот отбитый на всю голову псих может с ней сделать…

***

– Так, пока твои трусы сохнут, давай подытожим, что мы знаем об этом лесе, – Антонин подложил несколько поленьев в костер.

При упоминании нижнего белья Гермиона зарделась. Конечно, она понимала, что Долохов специально цепляет ее, уже в какой-то степени привыкнув к этой его особенности вести диалог, но никак не могла подавить внутреннюю зажатость, которая пустила в ней корни в подростковом возрасте. Чтобы поскорее избавиться от сковывавшего ее всю смущения, девушка начала пересказывать Пожирателю то, что говорил ей Роберт.

– Вот только насколько можно верить россказням твоего парня? – когда Гермиона закончила, спросил Антонин, сознательно сделав акцент на последнем слове.

Подкол сработал вполне ожидаемо для него – глаза девушки блеснули таким знакомым ему по дуэлям с ней огоньком.

– Роберт – не мой парень! – возмутилась она.

– Правда? – деланно удивленно переспросил Долохов. – А доверилась ты ему почти как родному.

– В-все не так… Я… Это было не…

– Ладно-ладно, – удовлетворенно усмехнувшись, остановил ее мужчина. – Уверен, ты не всегда такая легковерная. Просто еще одна побочка. Страх способен возобладать над разумом, если он достаточно сильный. Тут либо рациональность, либо эмоции. В данном случае, эмоции победили, хоть и не совсем по твоей вине.

– Если ты так думаешь, зачем говорить все это? Или это твоя манера общаться с магглорожденными?

– Нет. Это моя манера общаться… со всеми, вне зависимости от статуса их крови. Вместе с моей, как ты выразилась, не особо располагающей внешностью, это тщательно создаваемый годами образ.

– Но ведь это не ты… – прошептала Гермиона.

– Откуда тебе знать? Мы с тобой общаемся всего несколько дней. И ты вроде боишься меня?

– И все же я понимаю, что, если бы ты на самом деле был таким неприятным человеком, каким хочешь казаться, я была бы уже мертва – либо тобой убита, либо брошена одна в лесу, где меня, такую легковерную, в первую же ночь наверняка схватил бы демон. Вместо этого ты защитил меня от приставаний егерей, потом оберегал, когда мы были уже вдвоем, ты обеспечивал пропитание и ночлег, отдал свою куртку, чтобы я не замерзла, ты спас меня сегодня от верной гибели. А сейчас я сижу в твоей мантии, потому что ты беспокоился, что я могу замерзнуть в мокрой одежде. Плохие люди так себя не ведут.

– А ты не думала, что магическая связь заставляет меня это делать? Мм?

Гермиона отрицательно покачала головой.

– Я видела тех, кто совершал какие-то действия под влиянием только одной лишь магии. Ты выглядишь совсем иначе. Ты делаешь все осознанно. Ты делаешь это… Потому что хочешь делать, – уверенно заключила девушка.

Долохов хмыкнул.

– Так и есть. Но только отчасти. Я действительно делал все это по желанию. Хотя, в некоторых случаях магия меня нехило стимулировала. Но не всегда. Когда-то это был я сам. Например, тогда с егерями – терпеть не могу подобные издевательства. Убить врагов, запытать их до смерти – могу. А мучать ради развлечения? Насиловать? Это не про меня. Но это не делает меня хорошим человеком. Просто у меня есть определенные принципы, которые я не могу преступить.

– У плохих людей принципов нет.

– Это у подлых нет принципов. А у плохих парней они вполне себе могут быть. Мир вообще не делится на черное и белое. Абсолютного зла нет, как и абсолютного добра. Ты поймешь это с возрастом. Конечно, если мы выберемся отсюда.

Девушка не стала спорить, посчитав, что словесные баталии сейчас определенно неуместны. Какое-то время они молчали. Гермиона наблюдала, как поднимается пламя по мере того, как Долохов подбрасывал хворост.

– Так жить легче, – вдруг сказал Антонин, не отрываясь от костра. – Чем меньше людей допущены в твой ближний круг, тем меньше плевков в душу ты получишь.

– Но зачем подпускать настолько мерзких людей так близко? – спросила Гермиона.