После войны. История Европы с 1945 года

Таким образом, «Польский октябрь» имел, к счастью, благоприятный исход — в то время мало кто знал, насколько близко Варшава подошла ко второй советской оккупации. Впрочем, в Венгрии события развивались иначе, и это стало очевидно не сразу. Еще в июне 1953 года сталинских назначенцев в Венгрии заменили (по инициативе Москвы) — на коммуниста-реформатора Имре Надя. Надь, как и Гомулка, стал жертвой чисток и заключения в предыдущие годы, поэтому почти не имел отношения к эпохе террора и плохого управления, которую только что пережила его страна. Его первым шагом на главе партии стало представление, при поддержке Берии, программы либерализации. Трудовые лагеря должны были быть закрыты, крестьянам должно было быть разрешено покидать колхозы, если они того пожелают. В целом сельское хозяйство должно было получить большую поддержку, а нереалистичные цели производства должны быть отменены. В характерно осторожных выражениях в конфиденциальном постановлении венгерской Компартии от 28 июня 1953 года было указано: «Ошибочная экономическая политика оказалась дерзкой и рискованной, поскольку форсированное развитие тяжелой промышленности предполагало наличие ресурсов и сырья, которых просто не было в наличии».

Москва точно не считала Надя комфортной кандидатурой. В сентябре 1949 года он критиковал ультрасталинистскую линию Матьяша Ракоши, и был одним из всего двух членов Политбюро, которые выступили против казни Ласло Райка. Это, вместе с его критикой коллективизации в сельской местности, привело к его исключению из партийного руководства и публичной «самокритике», в которой Надь признал свою «оппортунистическую позицию» и свою неспособность держаться линии партии. Но, тем не менее, он был логичным выбором, когда пришло время произвести изменения в стране, политическая элита которой, как и ее экономика, была разорена сталинскими эксцессами. За время правления Ракоши в период с 1948 по 1953 год было казнено около 480 общественных деятелей — не считая Райка и других жертв коммунизма; кроме того, свыше 150 тысяч человек (из менее чем 9 миллионов населения) бросили за решетку. Надь оставался на своем посту до весны 1955 года. В то время Ракоши и другие ярые сторонники венгерской компартии, которые на протяжении всего времени, пока Надь находился при власти, прилагали усилия к тому, чтобы подорвать авторитет своего коллеги, смогли убедить Москву в том, что полагаться на него нельзя и что он не способен обеспечить полный контроль, особенно когда Советскому Союзу грозил расширяющийся Североатлантический альянс, а соседняя Австрия вскоре должна была стать независимым, нейтральным государством. Центральный комитет КПСС должным образом осудил «правые уклоны» Надя. Он был отстранен от должности (а затем исключен из партии), и Ракоши с приспешниками вернулись к власти в Будапеште. Это отступление от реформы, всего за восемь месяцев до доклада Хрущева, иллюстрирует, как мало советский лидер намеревался, разрушая репутацию Сталина, нарушить беспрепятственное осуществление коммунистической власти.

В течение года или около того неофициальная «группа Надя» в венгерской партии функционировала как своего рода неформальная «реформистская» оппозиция, первая такая в послевоенном коммунизме. Тем временем настала очередь Ракоши привлечь неблагоприятное внимание Москвы. Хрущев, как мы видели, стремился восстановить советские связи с Югославией. Но в ходе истерии против Тито в прежние дни Ракоши сыграл особенно заметную роль. Не случайно обвинение в «титоизме» занимало такое видное место в венгерских показательных процессах, прежде всего в суде над самим Райком. Венгерской партии была отведена роль прокурора в этих событиях, и руководство партии с энтузиазмом выполнило свою задачу.

В связи с советско-югославскими переговорами на высоком уровне, проходившими в Москве в июне 1956 года, казалось излишне провокационным поддерживать у власти в Будапеште неисправимого сталиниста, так тесно связанного с лихим прошлым, тем более что его прошлое и нынешняя непримиримость начали провоцировать общественные протесты в Венгрии. Несмотря на все усилия Ракоши (в марте 1956 года он опубликовал в венгерской газете «Szabad Nép» статью, в которой горячо осуждал Берию и его ставленника в венгерской полиции Габора Петера, что сильно напоминало хрущевское разоблачение «культа личности» и показательное «срывание масок» с этих персонажей за преступное преследование невиновных), его время прошло. 17 июля 1956 года Анастас Микоян прилетел в Будапешт и бесцеремонно отстранил Ракоши от должности в последний раз.

Вместо Ракоши Советы продвигали Эрнё Герё еще одного венгра с безупречным сталинистским послужным списком. Это оказалось ошибкой; Герё не мог ни возглавить перемены, ни подавить их. 6 октября, в качестве особого жеста в адрес Белграда, власти Будапешта разрешили публичное перезахоронение Ласло Райка и других жертв, осужденных на процессе вместе с ним. Бела Сас, один из выживших на процессе Райка, сказал у могилы: