После войны. История Европы с 1945 года

Останки казненного по сфальсифицированным обвинениям, Ласло Райка на протяжении семи лет покоились в безымянной могиле. Его смерть стала предупреждающим сигналом для венгерского народа и для всего мира. Ибо сотни тысяч людей, проходящих мимо этого гроба, желают почтить память не только покойного; это их страстная надежда и их твердая решимость похоронить целую эпоху. Беззаконие, произвол и моральное разложение тех бесстыдных лет должны быть похоронены навсегда, а опасность, исходящая от венгерских приверженцев насильственного правления и культа личности, должна быть навсегда устранена.

В сочувствии, которое теперь вызывала судьба Райка, человека, который сам отправил на виселицу столько невинных (некоммунистических) жертв, была определенная ирония. Но по иронии судьбы или нет, перезахоронение Райка дало искру, которая должна была зажечь венгерскую революцию.

16 октября 1956 года студенты университета провинциального города Сегед создали «Лигу венгерских студентов», независимую от официальных коммунистических студенческих организаций. В течение недели студенческие организации возникли по всей стране, а кульминацией движения стало провозглашение 22 октября манифеста «Шестнадцать пунктов», подготовленного студентами технического университета в самом Будапеште. Требования студентов касались промышленной и аграрной реформ, расширения демократии и права на свободу слова, а также отмены многочисленных мелких ограничений и правил, которые регламентировали жизнь при коммунизме. Но более тревожило власти, что они также требовали возвращения Имре Надя на пост премьер-министра, суда над Ракоши и его сторонниками за их преступления и вывода из страны советских войск.

На следующий день, 23 октября, студенты начали собираться на Парламентской площади Будапешта, чтобы провести демонстрацию в поддержку своих требований. Режим не знал, как реагировать: Герё сначала запретил, а затем разрешил демонстрацию. После того, как это произошло, вечером того же дня, Герё выступил с осуждением митинга и его организаторов в речи, переданной венгерским радио. Часом позже разъяренные демонстранты снесли статую Сталина в центре города, советские войска вошли в Будапешт для разгона толпы, а Центральный комитет Венгрии заседал всю ночь. На следующее утро, в 8.13 утра, было объявлено, что Имре Надь назначен премьер-министром Венгрии.

Если партийные лидеры надеялись, что возвращение Надя положит конец революции, они сильно просчитались. Сам Надь, безусловно, был достаточно заинтересован в восстановлении порядка: он объявил военное положение в течение часа после прихода к власти. В переговорах с Сусловым и Микояном (которые прибыли самолетом из Москвы в тот же день) он и другие члены нового венгерского руководства настаивали на необходимости переговоров с демонстрантами. Как сообщили русские на специальном заседании Президиума Советской компартии 26 октября, Янош Кадар[173] объяснил им, что возможно и важно провести различие между лояльными массами, которые отдалились от Партии из-за ее прошлых ошибок, и вооруженными контрреволюционерами, которых правительство Надя надеялось изолировать.

Разъяснения Кадара, возможно, и убедили некоторых советских лидеров, но они не отражали венгерской реальности. По всей стране стихийно формировались студенческие организации, рабочие советы и революционные «национальные комитеты». Столкновения между полицией и демонстрантами вызвали атаки в ответ на самосуды. Вопреки советам некоторых своих членов, руководство Венгерской партии первоначально отказалось признать восстание демократической революцией, вместо этого настаивая на том, чтобы рассматривать его как «контрреволюцию», и тем самым утратило возможность использовать его в своих целях. Только 28 октября, почти через неделю после первых демонстраций, Надь выступил по радио с предложением о перемирии в вооруженных столкновениях, признал законность и революционный характер недавних протестов, пообещал упразднить ненавистную народу тайную полицию и объявил о предстоящем выводе советских войск из Будапешта.