Последнее, что он сказал мне

Чарли поворачивается к полкам, внимательно изучает варианты и тянется к бутылке редкого коллекционного бурбона. Я наблюдаю, как он кладет в бокал для мартини лед, добавляет биттеров, сахара и наконец завершающий штрих – кусочек цедры апельсина.

– Наш фирменный коктейль, – объявляет он, пододвигая мне напиток. – «Олд фэшн».

– Красота какая! Даже пить жалко, – восхищаюсь я.

– Мой дедушка готовил биттеры сам, теперь этим занимаюсь по большей части я. Получается, конечно, не так, как у него, но я стараюсь.

Я отпиваю глоток холодного крепкого напитка, и тот сразу ударяет мне в голову.

– Значит, это ваш семейный бар?

– Да, сначала заведение принадлежало моему деду. Ему понадобилось место, чтобы играть в карты с приятелями.

Чарли указывает на стол в углу с табличкой «Резерв». На стене над ним висят несколько черно-белых фотографий, в том числе большой снимок группы мужчин, сидящих в этом же уголке бара.

– Дед провел за стойкой пятьдесят лет, потом ему на смену пришел я.

– Вот это да! Невероятно! А как насчет вашего отца?

– А что насчет него?

Поразительно, как Чарли настораживается при упоминании своего отца.

– Просто интересно, почему вы перескочили через поколение, – поясняю я. – Ему не хотелось заниматься баром?

Лицо Чарли расслабляется; похоже, мое безобидное любопытство его успокоило.

– У него другое призвание. Заведение принадлежало отцу моей матери, но ей тоже не хотелось им заниматься. – Чарли пожимает плечами. – Мне срочно понадобилась подработка, и я взялся за дело. Моя жена, точнее, бывшая жена, обнаружила, что носит двойню, и с учебой пришлось завязывать.

Я вежливо смеюсь, стараясь не реагировать на тот факт, что у него есть дети. Как бы поделикатнее подвести разговор к жене и свадьбе? Мне нужно узнать про Кейт!

– Вроде бы мы знакомы, – заявляю я. – Знаю, звучит странно, только мне кажется, что мы встречались тут много лет назад.

Чарли с улыбкой склоняет голову набок.

– Неужели?

– То есть я была здесь много лет назад, когда училась в колледже.

– Значит, вам знакомо место, а не я?

– Пожалуй, так будет точнее, – киваю я. – Мы с подружкой приезжали к вам на фестиваль острых соусов. Она делала фотографии для местной газеты… – Чем больше правды, чем убедительней. – И я почти уверена, что мы заходили именно сюда. Немного найдется заведений с таким запоминающимся интерьером.

– Вполне возможно. Фестиваль проходит недалеко отсюда. – Чарли оборачивается и берет с полки бутылку соуса «Шонки багряный острый». – Один из победителей девятнадцатого года. Знали бы вы, какая чудная «Кровавая Мэри» с ним получается…

– Соблазнительно!

– Такой напиток не для слабонервных, – со смехом предупреждает Чарли.

– Если я не путаю, барменша, которая работала здесь в тот вечер, была просто душка! Надавала нам всяких советов, где поесть и куда сходить в Остине. У нее длинные темные волосы… кстати, здорово на вас похожа!

– Ну у вас и память, – замечает Чарли.

– У вас тут есть чем ее освежить. – Я указываю на полку с фотографиями в серебряных рамках, на снимок Кейт. – Вроде бы она.

Он мотает головой:

– Нет, это невозможно.

И начинает протирать стойку, заметно напрягшись. Тут бы мне и прекратить расспросы, но как без его помощи узнать, кто такая Кейт Смит?

– Странно! Могу поклясться, что видела именно ее. Вы, случайно, не родственники? – спрашиваю я.

Чарли поднимает глаза, и в его взгляде появляется раздражение.

– Вы задаете много вопросов, – замечает он.

– Знаю. Простите! Можете не отвечать, – говорю я. – Дурная привычка!

– Задавать много вопросов?

– Думать, что люди на них ответят.

Его лицо смягчается.

– Ничего, все нормально. Она моя сестра. И я реагирую так остро лишь потому, что ее уже нет с нами.

Его сестра! Он сказал, что она – его сестра и ее больше нет с ними. У меня сжимается сердце. Если Кейт – мать Бейли, то она потеряна для нее навсегда. Бейли всю жизнь считала, что мама умерла, но в последнее время у нее появилась надежда. И вот ей придется потерять ее снова… И поэтому я говорю Чарли то, что думаю.

– Простите, мне ужасно жаль!

– Да уж, – вздыхает он. – Мне тоже.

Я начинаю слезать с табурета, но бармен осматривает полку и берет с нее фото в рамке. На нем сам Чарли с черноволосой женщиной и двумя маленькими мальчиками, одетыми в футболки с эмблемой клуба «Техасские рейнджеры».

– Скорее, вы видели Андреа, мою жену. Она проработала тут несколько лет и, когда я учился, выходила на смену чаще, чем я.

Чарли протягивает мне снимок, я внимательно его изучаю: милая семья, бывшая жена очаровательно улыбается в камеру.

– Наверное, – соглашаюсь я. – Странно, правда? Я не помню, куда положила ключ от гостиничного номера, зато помню ее лицо. Какие у вас прелестные ребятишки!

– Спасибо. Они замечательные. Похоже, мою фотогалерею пора обновить. Здесь им по пять лет, а сейчас им уже одиннадцать.

Одиннадцать! Возраст подходящий, если учитывать, что Андреа забеременела вскоре после свадьбы.

– После развода они немного распоясались: думают, я кинусь исполнять все их прихоти, чтобы быть крутым отцом! – Чарли смеется. – Я им слишком потакаю.

– Обычное дело, – киваю я.