Последнее «долго и счастливо»

Тедрос взглянул на Агату, словно проверяя, не считает ли она, что оставлять весь план войны исключительно на усмотрение Мерлина – это ошибка, как думает он сам.

Агата поняла этот взгляд, кашлянула, прочищая горло, и спросила:

– Мерлин, ты только что сказал, что ведешь нас в лес Стимфов потому, что там Директор школы собирается напасть на нас. Поскольку лес Стимфов находится под контролем Директора, хотелось бы прояснить некоторые детали.

– Детали? – переспросил Мерлин, недовольно поджимая губы. – Какие еще детали? Директор планирует заманить нас в засаду прежде, чем мы доберемся до школы. Поскольку я узнал об этом заранее, то прикинул, где может быть самое подходящее место для такой засады. Наилучшим вариантом мне показался лес Стимфов.

В ответ послышался глухой, но дружный ропот.

– Он все-таки свихнулся, – пробормотал Тедрос, повернув голову к Агате.

– Но, Мерлин, если лес Стимфов находится под контролем Директора и там нас ждет засада, то это самое неподходящее место из тех, куда мы только можем направиться… – начал Ланселот.

– К черту стимфов! – перебила его Эстер. – Нам готовят засаду, я правильно поняла? И в засаде нас будут ждать две сотни оживших злодеев-зомби?

– Откуда волшебник вообще узнафайт что они делайт нам засад? – с насмешкой спросил Гензель. – И зачем нам в него ходить?

– Гензель прав этот раз, – согласилась с братом Гретель. – «Засад» ист «штурм»… «атак», причем неожиданный атак. Мы засад знайт, мы засад ожидайт, мы засад избегайт. Нихт неожиданный атак – нихт засад…

– Больше всего меня удивляет то, что наша будущая королева столько внимания уделяет моим планам, – сказал Мерлин, по-прежнему не сводя глаз с Агаты. – Хотя сама она до сих пор не знает, как ей уговорить Софи уничтожить кольцо. А между тем именно от этого зависит исход войны, не от меня.

Все замолчали.

Агата медленно подняла голову и посмотрела в лицо Мерлину.

– Либо умрет Директор, либо умрем все мы, Агата, – веско добавил маг. – Поэтому, будь я на твоем месте, я бы лучше сосредоточился на Софи, а не на стимфах.

Слова Мерлина эхом разнеслись по окрестному лесу.

Агата заметила, как пристально смотрит на нее Тедрос.

Остальные тоже посматривали на Агату, хмурились и молчали.

– С таким же успехом мы можем сделать себе харакири. Прямо здесь и сейчас, – нарушила тишину Золушка.

– Харакири? Не обязательно! – обернулась к ней Агата. – Я своими руками с удовольствием сверну тебе шею, злобная жирная дура, которую все терпеть не могут!

Золушка густо покраснела.

Остальные скромно потупились или отвернулись в сторону.

Агата посмотрела на Тедроса, но тот тоже отвел глаза.

Мерлин тяжело, по-стариковски, поднялся на ноги, отряхнул прилипшие к его ладоням хлебные крошки.

– Вот еще одна причина, по которой я на всю жизнь остался холостяком, – сказал он, не спеша направляясь к лесной тропинке. – Ради удовольствия есть в одиночестве, когда тебе никто аппетит не испортит.

– Не стану я извиняться, – упрямо повторила Агата.

Тедрос с хрустом откусил яблоко, продолжая идти рядом с ней по тропинке.

– Она получила по заслугам, – фыркнула Агата, оглянувшись через плечо на шедших далеко позади Золушку и Пиноккио. – Ты на моем месте поступил бы точно так же, разве нет?

Тедрос промолчал.

– Ну хорошо, если ты собираешься устроить из этого семейную сцену, изволь, я извинюсь, но только тогда она должна извиниться первой, – сказала Агата.

– А она-то за что должна извиняться? – удивился Тедрос. Он внимательно осмотрел огрызок яблока, а затем швырнул его в придорожные кусты.

– Тедрос, она же постоянно изводит нас с самого первого дня нашего знакомства.

– Но раньше это тебя не беспокоило. До того момента, когда ты оскорбила ее. Десять минут назад.

– Это потому, что у меня лопнуло терпение!

– Или потому, что ты находишь допустимым срывать зло на других, оттого что не уверена в себе.

– Что?

– Агата, помнишь, на первом курсе мы были на уроке добрых дел у профессора Доуви и ты назвала меня тупым ослом, а затем…

– Ты пригрозил убить меня?

– От неуверенности в себе, – ткнул себя в грудь Тедрос, – я сорвал зло на девушке, – и он указал пальцем на Агату. – Как говорится, сам дурак.

– Однако ты передо мной тогда не извинился, – завелась Агата, складывая руки на груди. – Так какого лешего я сейчас должна перед ней извиняться?

– Потому что ты лучше меня, ясен пень.

– И такую тактику ты намерен применять впредь? Всю нашу жизнь?

– А что, по-моему, эта тактика работает, разве нет?

– Ну ладно, – Агата закатила глаза. – Ладно, уговорил. Но учитывая, что в данный момент я не могу оказаться один на один с Золушкой, я извинюсь перед ней позже, в более подходя…

– Эй, Длинноносый! – крикнул Тедрос, обращаясь к Пиноккио. – Можно тебя на минуточку? Хочу кое о чем тебя спросить.

– Честно скажу, разговаривать с таким задавакой, как ты, мне совершенно не хочется, – поморщился Пиноккио. – Но поскольку ты все равно не отстанешь, так и быть, подойду. Ну, что тебе?

Пиноккио поравнялся с принцем, а Агата слегка приотстала.

– Послушай, Длинноносый, наверное, это ужасно утомительно – всегда говорить только правду? – спросил принц.