Последнее письмо

Как-то зимой двое приятелей решили навестить лесной штаб. Они быстро отыскали заброшенный типи, но сидеть в нем не стали, а, увлекшись оленьими следами, с гиканьем пустились в погоню за добычей. Снег лежал вперемешку с сухими ветками и прошлогодними листьями. Звериная тропа то пропадала, то появлялась вновь. Ребята увлеченно бежали по следу, всё дальше удаляясь от знакомых мест. Они опомнились только с приближением темноты. Выйдя на первую попавшуюся просеку, друзья долго спорили о том, в какую сторону им следует идти. Жаркий спор так и не нашел разрешения, и в итоге каждый выбрал свое направление. Перед тем как расстаться, подростки разделили между собой скудные продовольственные припасы, найденные у себя в карманах. Эрнст быстро съел сушеные яблочные дольки и, сопроводив половинку карамели за щеку, не оглядываясь, зашагал вдоль просеки. Сначала он браво маршировал по едва присыпанной снегом дороге, размахивая ивовым прутиком. Он даже выкрикивал что-то воинственное, демонстрируя другу, а заодно и притихшему лесу свое бесстрашие. Через несколько минут любопытство заставило подростка обернуться. Эрнст был уверен, что товарищ следует за ним. Но просека оказалась пустой. Прямой белой полосой она убегала в сторону сгущающихся сумерек, Альберта на ней не было. Так быстро исчезнуть из вида он не мог, даже если бы решил припустить со всех ног. Эрнст усмехнулся:

– Вот хитрец! Спрятался. Ну, сиди, сиди. Посмотрим, надолго ли тебя хватит.

Пройдя сотню шагов, Эрни снова обернулся. На дороге без изменений. Пустая белая полоса, насколько хватает взгляда.

«Сидит в кустах и смеется, – решил подросток, – ну уж нет, я на эти уловки не поддамся!»

Через пятнадцать минут Хельвиг уже шагал обратно. Довольно быстро он достиг места расставания со своим товарищем и там обнаружил, что Альберт все-таки пошел в противоположную сторону. Ощущая смутную тревогу, Эрнст двинулся по его следам, которые вскоре резко свернули с дороги. Кусты вставали здесь плотной стеной. У самой дорожной кромки лежала вязаная варежка. В густых лабиринтах кустарника уже поселилась вечерняя мгла. Совсем рядом что-то подозрительно шуршало и похрустывало. Разглядеть, что это, не представлялось возможным.

– Эй! Хватит шутить, выходи! – подросток пытался держаться уверенно, но дурные мысли всё же лезли в голову. – Пулль, ты слышишь меня? Если ты сейчас же не выйдешь, то я пойду домой один.

Эрнсту показалось, что он видит в глубине ветвей еле различимый силуэт человека. Темная размытая фигура медленно покачивалась из стороны в сторону.

– Альберт! Я тебя вижу! Выходи…

В этот момент сзади раздался треск ломаемых веток, и кто-то с диким воплем кинулся Хельвигу на спину. От неожиданности Эрнст заорал во весь голос…

Открыв глаза, солдат долго таращился перед собой, пытаясь понять, что это было: явь или сон? Ему все еще чудился странный раскачивающийся силуэт в серых кустах и тихие шорохи за спиной. Молодой человек затравленно огляделся. Не успев начаться, день уходил, прятался за деревьями. Он отступал, оставляя завоеванные территории, сдавая противнику ложбинки, ямки, овражки, которые тут же заполнялись тенями. День откатывался к невидимому горизонту, и за ним по пятам крались вечерние сумерки – время, данное всему живому для того, чтобы укрыться в своих домах, землянках, норах и там приготовиться к приходу ночи. Эрнсту прятаться было негде.

Ребят отыскали поздно вечером. Они брели по лесной дороге уставшие и замерзшие. Приятели дулись друг на друга. Эрни из-за неудачной шутки товарища, а Альберт из-за обидных слов, которых наговорил ему Хельвиг, едва оправившись от испуга. Их обнаружил отец Эрнста. Одолжив у соседей конную повозку, мужчина объезжал просеку за просекой и громко выкрикивал имена подростков. Подобрав и усадив молчаливых, насупленных горемык на сиденья, он строго посмотрел на них:

– Вы что, подрались?

Ответа не последовало.

– Матерей бы своих пожалели, индейцы! – Курт Хельвиг дернул поводьями. Рессоры скрипнули, и повозка покатилась к дому.

Через час с небольшим Эрнст кутался в тяжелое стеганое одеяло и вспоминал лесные похождения. «Зря я так разозлился на Альберта, – размышлял мальчик. – Наверное, мой испуг действительно выглядел смешным, – подросток представил свои вытаращенные глаза, пронзительный вопль, скорее даже визг, и улыбнулся: – Ладно, завтра помиримся».

Проваливаясь в теплые объятия сна, он снова услышал многократно умноженный эхом отцовский крик: «Ого-го-го! Эрни! Ты где? Отзовись! Э-э-рни-и-и!

Через тысячу лет, находясь за тысячу километров от дома, откликаясь на далекий зов, Эрнст Хельвиг тихо прошептал:

– Я здесь, папа. Я здесь…

12