Последнее сокровище империи

Со спектаклем, по его замыслу, должно было выйти то же самое. Ничего не произошло, премьера состоится, здесь Кирилл шел к своей цели решительно, напористо, и, судя по газетным публикациям, у него получалось исполнить задуманное: в фельетонах имя Господина Медведя всуе поминать перестали. Вместо этого – странные прогнозы по поводу его политического будущего и, конечно же, грядущая премьера: перечень известных людей, который начинался с премьер-министра, постоянно расширялся. «Танцовщице», независимо от результата, даже прочили стать театральным событием года. Особенно старались газетчики после обещания Кирилла треть от сборов дать на нужды раненых.

Правда, странным образом исчез Ренкас. И это – за день до премьеры, в которую вложена масса усилий. За все время их знакомства Кирилл не замечал за Лео такого откровенного пренебрежения своими обязанностями. Потому первая мысль: не заболел ли? Однако никто из труппы о Ренкасе ничего не знал. Дирекция тоже понятия не имела, куда мог запропасть Лео, и возникла даже мысль идти в полицию. Но, вспомнив давешние предупреждения Ренкаса об интересе блюстителей порядка к его персоне, Самсонов решил пока повременить.

В конце концов, переговорив с режиссером и труппой, Кирилл понял – уже ничего не поменяется, отсутствие антрепренера спектакль не сорвет. Помещение, сцена, актеры и зрители имелись в наличии (билеты проданы уже давно), остается только открыть занавес да выйти на сцену. Потому Самсонов благоразумно отделил премьеру от загадочного исчезновения Ренкаса, предположив, что тот в конце концов отыщется сам, к тому же небось с сюрпризом. Если же Лео не будет на премьере, то Кирилл тут же предпримет необходимые в подобных случаях шаги.

Обуянный только этими мыслями, Самсонов поздно вечером подкатил к своему парадному. День сменила белая, светлая ночь, и появление старушки, явно юродивой, не стало для Кирилла неожиданностью. Кажется, он уже видел эту бродяжку сегодня утром, даже отогнал, когда та попыталась выпросить чего-то у «доброго барина». Самсонов и раньше встречал в своем квартале побирушек. После первого года войны беженцы стали активно наводнять Петроград, многие жили попрошайничеством. Но чтобы одна и та же персона торчала на одном месте с утра до вечера… Хотя, может, она уже уходила, попаслась на других местах, вот теперь вернулась обратно.

Нищенку Самсонов отметил, прежде всего, по той причине, что попрошайки его вообще раздражали. Он был глубоко убежден, что люди просят милостыню либо потому, что это и есть их профессия, либо от лени. В первом случае он не собирался давать им заработать таким способом, а второго как человек, сызмальства привыкший трудиться, вообще не признавал. Поэтому, когда бродяжка, прикрывая лицо, быстро засеменила ему наперерез, Кирилл ускорился, спеша к парадному. Как на грех, механик задерживался, оставлять же авто среди улицы без присмотра, пусть даже вокруг светло, не хотелось. Бродяжка же оказалась на удивление шустрой, подбежала, цапнула за локоть.

– Пошла прочь! – поморщился Самсонов. – Нет у меня ничего!

И вдруг замер – услышанный совсем близко голос он ни с чьим другим перепутать не мог.

– Кирилл!

Он обернулся, ища ее глазами, но рядом никого, кроме бродяжки, не было, и, всмотревшись в скрытое под несвежим цветастым платком лицо, Самсонов даже отшатнулся от неожиданности.

– Лиза… – пробормотал он. – Господи, Лиза! Так не бывает… Ведь ты… Почему?..

– У меня мало времени, Кирилл, – быстро и негромко проговорила Лиза Потемкина, глядя ему прямо в глаза. – Молчи и слушай. Нас ищут. Мы живы и скрываемся в Петрограде…

Услышав «мы», Самсонов почувствовал, как удивление, смешанное с радостью, быстро меняется на гнев. Он резко вырвал локоть из руки бывшей невесты и процедил, смотря на нее сверху вниз.

– Вы, стало быть… Как я полагаю, господин Берсенев тоже здесь?

– Да. Мы в Петрограде уже со вчерашнего…

– И вы обвенчаны? Деревенским священником? – резко прервал ее Кирилл.

– Да, это правда. Алексей мой муж, мы…

– Я убью его! – рявкнул Самсонов, теперь уже не сдерживаясь. Благо в это время вокруг не было прохожих, иначе эта странная пара у автомобиля наверняка привлекла бы внимание посторонних.

– Мы любим друг друга, Кирилл, – твердо сказала Лиза. – Прости, я виновата перед тобой. Но это все, что я могу тебе сказать. На колени не встану, если тебе вдруг такое взбредет в голову. А что касаемо венчания… Не перед деревенским священником мы муж и жена, Кирилл. Даже не перед тобой. Мы повенчаны перед Богом. Ты даже не спросишь, что с нами случилось?

– Твой Берсенев меня абсолютно не заботит, Лиза. Он вообще больше интересует полицию как беглый преступник.

– Пусть так, – легко согласилась девушка. – Спрошу тогда иначе. Тебе не интересно, что случилось со мной?

– Знаю только одно: ты помогла беглому каторжнику. Преступнику.

– Алексей не преступник. Он невиновен. Чтобы получить тому доказательства, мы прошли через ад. Я не преувеличиваю, Кирилл. Ты должен понять и простить нас.