Последнее сокровище империи

Воинов не возражал, когда Самсонов предложил на свои средства снарядить и отправить в тайгу поисковую группу. Был лишь против участия в поисках самого Кирилла, поручив руководить поисками все тому же Говорухе. Почитай вся деревня знала, куда отправилась экспедиция. Только вот после того, как никто не вернулся, найти проводника, отважившегося повести группу к гиблым местам, стало много сложнее.

Затянулся поиск еще на три дня, но группа таки добралась до заимки у подножия Медведь-горы, отыскалась рядом свежая могила, в ней – труп, опознанный как Григорий Федотов, чудь дальше – еще два мертвых, с обглоданными лицами. Понятное дело, дальше никто идти не рискнул. Говоруха, пересказывая все это Самсонову, рапортовал аккуратно, с выводами был осторожен, однако склонялся к мысли, что эта попытка найти алмазы закончилась так же, как и все предыдущие – плохо.

Кирилл же счел полученные сведения для себя утешительными. Ведь мертвой Лизу никто не видел. Пусть даже Говоруха отдал ему медальон, найденный в углу заимки. Самсонов узнал его: Лиза носила у сердца маленький портрет матери. Только это лишь подтверждало, что девушка вместе со всеми добралась до заимки. Что дальше? А вот тут никто не скажет. Пока, во всяком случае…

Еще некоторое время Кирилл оставался в Красноярске, пытаясь собрать новую экспедицию, продолжая поиск. Однако найти желающих отправляться в пугающую глушь уже не мог, да и Говоруха убедил: знать бы еще, где искать, не облаву же в тайге на сто верст проводить. Рационализм к Самсонову к тому времени уже вернулся, он окончательно пришел в себя от потрясений мая и решил наконец уехать.

Тем более что в Петрограде ждали не менее важные дела.

На обратной дороге коньяк уже вызывал отвращение, и Кирилл всю дорогу дул чай да спал, редко покидая купе. На вокзале его встретил вызванный телеграммой Лео Ренкас, вместе они сразу же поехали к Потемкиным, и Самсонов рассказал то, что продумывал в пути. А именно: Лиза со своими поисками Берсенева попала в неприятную историю – оказалась невольно замешанной в его бегстве. Вдвоем они выбрались из города и с помощью поручика Кречета ушли в тайгу. Более известий нет.

– Бедная, бедная моя девочка… – простонала Настасья Дмитриевна. – И Антон туда же… Кречет… Как он мог, почему? Боже, куда все катится…

– Мертвой Лизу не видели, – повторил успокоительную фразу Кирилл. – Я распорядился, меня будут информировать постоянно.

– Видите, Настасья Дмитриевна – есть надежда! Мы даже премьеру не отменяем. А она ведь через неделю!

– При чем здесь ваш театр, Лео! Не до премьер мне теперь…

– А вот тут вы не правы, – возразил Кирилл. – О нас с вами, о моих рогах весь Петроград, как успел доложить Лео, судачит по-прежнему. Премьера тем более обещает быть громкой. Это нужно и мне, и вам, Настасья Дмитриевна, – кулак Самсонова невольно сжался. – Я всем докажу: Кирилла Самсонова не свалить и не вышибить из седла. У меня все в порядке, жизнь с бегством Лизы не закончилась. Вот увидите, я все перешибу. Особенно, если премьер-министр будет-таки на спектакле.

– Не беспокойтесь, я лично навел справки. Господин Штюрмер будет. Ему, говорят, теперь важно появляться на людях, – сказал Ренкас.

– Обещаю вам: ровно через неделю я снова отбуду в Красноярск. И снаряжу поисковую экспедицию. Лизу найдут, или я тоже увязну в болотах!

– Бог с тобой, Кирюша… – слабо отмахнулась Потемкина.

– Я уж знаю Кирилла Прохоровича: за что не возьмется – все сделает! Вот кого бы в премьеры!

Поймав тяжелый взгляд Самсонова, антрепренер осекся, быстро сменил тему и даже нашел подходящий повод, чтобы побыстрее откланяться. Когда же они вышли к автомобилю, стоявшего у поребрика, Кирилл жестом остановил Ренкаса.

– Что это вас на политику вдруг понесло, Лео? При чем здесь моя персона и премьер-министр?

– Я так, фантазирую немного, – смешался тот. – В Охранном вокруг вашей персоны разные такие разговоры…

– А вот теперь – подробнее, – Самсонов стал очень серьезным. – Вы по дороге сюда пытались что-то такое сообщить. Давно моей персоной интересуется Охранное?

– Я бы сказал, не только интересуется, но и старательно скрывает этот интерес под видом заботы о безопасности премьер-министра.

– Вас это не пугает, Лео? Что вы вообще думаете обо всем этом?

– Ни боже мой, Кирилл Прохорович! Ничего такого не думаю. Поверьте мне, закоренелому либералу, – в России жандармы интересуются только порядочными людьми! Знаете, я вас еще больше зауважал.

– Благодарю, Лео, – губы Самсонова улыбались, глаза – хмурились. – Вы настоящий друг. Поедемте, много дел.

2

Итак, Кирилл Самсонов…

Генерал-майор Глобачев уже не мог вспомнить, когда этот молодой сибирский миллионер, покоривший Петроград, впервые попал в поле зрения Охранного отделения. Такими персонами вверенное Константину Ивановичу ведомство не интересуется. Да, было дело, кажется, Самсонов пытался наводить справки по делу Берсенева, но быстро выяснилось – делает он это по просьбе своей тогда еще невесты, Лизаветы Потемкиной. Потом о нем, кажется, писала что-то бульварная пресса, которую Глобачев не читал никогда…