Последнее сокровище империи

– Тогда, ваше благородие, деньги пожалуйте вперед. И айда в избу, потолкуем ладком.

Кречет пошел со двора, Лиза с Берсеневым ожидали на подводе неподалеку. Сам же Федотов, провожая молодого офицера взглядом и слушая одним ухом какую-то необязательную и неспешную болтовню только что нанятого проводника, раздумывал, когда нужно высказать Кречету и остальным одно свое сомнение. Да и нужно ли вообще его высказывать.

Как человека военного Григория Федотова слегка насторожил давешний разговор с даниловскими жителями. С одной стороны, они ничего, чего следовало бы опасаться, не сказали. Каждый, с кем они успели побеседовать, был уверен: вот еще одни, поверившие в тунгусскую сказку искатели сокровищ. Судя по всему, местных это не удивляло, что вполне объяснимо. Чуть встревожился отставной полковник по другому поводу: мужики и бабы говорили об алмазах не как об известной в округе сказке.

Они уверенно утверждали – где-то возле Медведь-горы действительноесть «камушки». И, следовательно, их экспедиция направляется туда не за мифическими, а за вполне реальными, настоящими сокровищами.

Этому Федотов также находил объяснение. Даниловские мужики, включая Матвея Багрова, своими глазами видели камни, найденные при умирающем Даймонде, и своими ушами слышали: камни – драгоценные. Учитывая, что рыжий англичанин оказался очередным бедолагой, вернувшимся от Медведь-горы, нетрудно понять, что дало повод даниловским сложить два и два. Нет, отставного полковника беспокоили не знания либо же подозрения местных жителей по поводу цели их путешествия.

Ему как военному человеку не слишком нравилось, когда маршрут и цели подобной операции известны всей округе. Равно как и боеспособность отряда, занятого подобными небезосновательными поисками.

Безоружными в тайгу Федотов своих товарищей, конечно же, не пустил. У отставного полковника, да к тому же охотника, имелся в запасе кое-какой арсенал. Берсенев получил «маннлихер», английский охотничий карабин, по иронии судьбы подаренный Григорию Лукичу к юбилею лично красноярским обер-полицмейстером. Как сказал тогда Воинов, в знак глубочайшего уважения. Этим оружием Федотов пользовался редко, предпочитая немецкий «ремингтон» – просто не хотел изменять устоявшейся привычке. Кречет решил ограничиться своим револьвером, потому гладкоствольную «тулку» после долгих переговоров все-таки отвоевала Лиза: ее мужчины поначалу совсем хотели оставить без оружия.

Однако Федотов понимал – захоти их кто прищучить в таежной глуши, оружие лихих людей не остановит. Возможно, при иных обстоятельствах, когда цель экспедиции не была ясна, Григорий Лукич не слишком бы волновался. Теперь же, когда, почитай, полдеревни знает, куда и за какой надобностью они отправляются, сложившуюся ситуацию отставной полковник все-таки считал небезопасной.

Особый интерес вызывала Лиза. Женщины и молодые девушки в здешних деревнях нередко ходили с ружьями, часто умели ими пользоваться не хуже бывалых мужиков. Вот только их спутница даже в мешковатой мужской одежде и совершенно бабском платке все равно выглядела барышней. И Багров спросил как бы невзначай, когда гости устроились ужинать:

– Барышня тоже пойдет? Негоже ей в тайгу. Сама намучается. Да и мы с нею.

– Лизавета Васильевна – геолог из Петрограда. Ученый человек, – строго ответил Федотов. – Ее нужно довести обязательно. И беречь в дороге.

– Так-то оно так… – Матвей привычно собрал щепотью с поверхности стола хлебные крошки, бросил в рот. – Только идти туда – не прогуливаться. Комары, болото, речка быстрая. Тут, скажем, мы все пособим. А коли, не дай господь, лихие ребята налетят? По тайге всякие бродят…

– Не надо меня разбойниками пугать! – вмешалась Лиза, которую уже порядком раздражало, что после всего пережитого ее по-прежнему не хотят принимать всерьез. – Я иду в компании четверых мужчин! Из них три…

Берсенев закашлялся. Лиза вздрогнула, перехватила его взгляд, быстро исправилась.

– …Два храбрых офицера! И вы, опытный охотник! Да и штатский инженер, – теперь она кивнула на Алексея, – достаточно сильный человек. Господа, с вами я ничего и никого не боюсь.

При этих словах Кречет поднял кружку, на дне которой еще плескался мутный и крепкий хозяйский самогон:

– Как говаривают у нас в лейб-гвардии Конном полку: «Кирасиры Его Величества не боятся вин количества»!

Разговор следовало увести в другую сторону. Все, кроме Лизы, дружно выпили, а Берсенев даже проделал этот простейший процесс с каким-то странным отчаянием, будто перед тем как вести солдат из окопа в атаку. Закусив хрустящим соленым груздем, обвел присутствующих внимательным взглядом, потом придвинулся к Лизе ближе, накрыл руку девушки своей, кашлянул:

– Простите, господа… Лиза… Знаю, что не время и не место… Только другого случая может не представиться.

– Вы о чем, Алексей Иванович? – осторожно спросил Федотов, даже и не зная, чего от Берсенева еще ожидать.

– Да, что случилось, Алеша?

– Матвей, – Берсенев повернулся к Багрову, – вы можете оставить нас ненадолго?