Последнее сокровище империи

Полицейским ничего другого не оставалось, как заниматься в Даниловке своими делами. А когда перед закатом Говоруха решил возвращаться обратно, оказалось: господин Самсонов спит мертвецким сном, храпя на всю Миронову горницу. Оставлять Кирилла без своего присмотра начальник сыскной полиции не рискнул, потому велел всем заночевать в деревне – как говорится, утро вечера удалей.

Но утро ничего нового не принесло. Разве что Говоруха, придя в избу к щуплому Мирону, увидел Самсонова, сидевшего за столом в исподнем, босого и хмурого. Жена Мирона, такая же щуплая, под стать мужику, молчаливая крестьянка как раз собирала на стол: к мискам с капустой, солеными грибами, порезанному толстыми ломтями хлебу и салу ставила бутыль мутного самогона. Как раз из подпола появился сам хозяин – выносил холодный студень. Увидев Говоруху, с полупоклоном пригласил того к столу, но сыщик, в свою очередь, так же, жестом, велел Мирону и его бабе выйти на двор. Те подчинились, и когда Говоруха остался с Самсоновым наедине, осторожно проговорил:

– Кирилл Прохорович…

– Чего надо? – Кирилл поднял на Говоруху тяжелый взгляд. – У меня тоска. Знаешь, что такое тоска, селедка ты полицейская?

– Кирилл Прохорович, – начальник сыскной полиции старался вести себя крайне деликатно. – Позвольте попросить вас нынче вернуться в Красноярск.

– А что я там забыл? – равнодушно спросил Кирилл. – Там нет Лизы.

– Здесь ее тоже нет, Кирилл Прохорович. По собранным мною сведениям, раньше чем через семь дней, в деревню никто не вернется.

– Кто должен вернуться? Лиза? – Говоруха благоразумно промолчал, сам не зная точного ответа. – Тогда я буду ждать ее здесь! – Самсонов пьяно стукнул кулаком по столу.

– Я считаю, что это неразумно. Для вас неразумно, Кирилл Прохорович. Мужики сегодня утром уже видели жандармов в окрестностях. И здесь вы с вашим… гм… горем будете на виду. Это, поверьте, никому не принесет пользы.

– Я праздную свадьбу моей невесты. И пошли все к черту! Мирон! Ать сюда! Я один гулять буду?

Видя бесполезность дальнейшего разговора, Говоруха вышел, оставив Самсонова с его тоской наедине. Столкнувшись в сенях с Мироном, остановил его, сказал грозно:

– Ты вот что, Мирон… Как там тебя… Не важно. У нас здесь, в Даниловке, важные дела, государственные. Ты появился вовремя, отмечу где надо…

– Премного благодарен, ваше благородие.

– Только гость твой, – Говоруха кивнул на прикрытую дверь, – тоже важный государственный человек. Потому приказ тебе такой: укатай барина как следует, а после погрузи на подводу и отвезешь в Красноярск. Куда – скажу, там записку передашь.

– Оно и верно: от греха подальше, – понимающе кивнул Мирон. – Не пойму одного: баб разве мало? Надо ли мужику вот так из-за девки? А, кто вас, господ, разберет…

– Вот и не разбирай. Не твоего ума это дело.

Записку Говоруха собирался писать Воинову. Сам он решил-таки оставаться здесь, в деревне, с небольшим полицейским отрядом. Вроде как засада: кто бы ни вернулся, сразу к нему попадет. И то, новости вполне могут появиться раньше, чем через неделю.

Ничего. В любом случае подождать нужно. Главное – теперь-то уж преступников он не упустит…

3

Сработали «синие мундиры».

Из Красноярска троица террористов выбралась без особых сложностей. При выезде из города на них даже внимания никто не обратил. Ехать пришлось в коляске, и на самом деле именно это стало главной сложностью: никто из троих никогда не ездил верхом, не говоря уже об умении править лошадью. Кое-какие навыки нашлись у Кострова, и Полетаев посадил его на козлы, хотя форма тому попалась как раз офицерская. Но, видимо, в округе происходили очень важные дела – жандармский ротмистр, везущий куда-то унтера с капитаном, внимания, вопреки опасениям, не привлек.

Лошадь они позднее распрягли и оставили в тайге. Так распорядился Полетаев, не особо трудясь объяснять свои действия. Костров без того понимал, что в коляске по тайге не проедешь, а Данко вообще помалкивал – необходимость надеть жандармскую форму даже для конспирации и собственной безопасности оскорбила его до глубины души. Полетаев же не вносил ни лошадь, ни брошенную рядом коляску в свои дальнейшие планы – он уже мысленно попрощался не только с Красноярском, но и со всей Россией. Потому его сейчас мало занимали мысли о том, как Костров и Данко станут возвращаться обратно, выполнив задание Высокого.

В окрестностях Даниловки они появились ненадолго – задали местным крестьянам несколько вопросов, получили нужные ответы, и Костров, вооружившись раздобытой топографической картой местности, показал дальнейший примерный маршрут их группы. Но потом дело застопорилось: Полетаев только теперь понял, что просто дойти до Медведь-горы – мало. Они должны понять, где именно, в каком месте нужно искать экспедицию Кречета. Действительно, не будут же они кричать или же своими скромными силами прочесывать местность по периметру…